21 августа 2016 года — 25 лет краха августовского 1991 года путча. Что мы помним и понимаем сегодня об этих событиях?
Как я уже писал в предыдущей статье («Впереди новый дефолт или развитие?»), время у нас — не возможность увидеть большое издалека, но возможность воспользоваться тем, что живых свидетелей все меньше и меньше, да плюс еще и сами непосредственные участники и свидетели событий со временем пересматривают свое отношение к ним и, как следствие, совершенно забывают свое собственное видение ситуации тогда. Да и вообще, все живут своей жизнью, а не политикой, и потому массовое представление о нашем общем политическом прошлом все более смутное. Значит, можно навязывать через СМИ новые образцы восприятия событий, смещать акценты и вообще искажать прошлое — переписывать историю в угоду сегодняшней политической конъюнктуре.
Парадокс ситуации и трудность у нынешних привластных пропагандистов в том, что прямые наследники тех, кто непосредственно разрушил СССР, хотят воспользоваться естественной ностальгией людей по советскому прошлому, а в качестве разрушителей представить кого-то другого. Задачка, согласимся, нелегкая, но, признаем: люди стараются и даже отчасти справляются.
Каким же чудесным образом?
Рассмотрим это на примере ключевых посылов в освещении годовщины августовского 1991 года путча — создания Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП).
Как белое превратить в черное
Посыл первый — смешивание событий: путча (ГКЧП) и на полгода более позднего Беловежского сговора, в ходе которого лидеры трех республик «распустили» СССР.
Посыл второй — представление ГКЧП и путчистов как попытку спасти СССР или даже «спасти социализм», с одновременным, как минимум, намеком, а то и прямым обвинением всех, кто противостоял путчу и защищал законность, в том, что они, вроде как, и разрушили СССР (и социализм).
Посыл
третий — сознательное спутывание массовых представлений о событиях 1991
и 1993 года, с тем, чтобы создать видимость того, что успешный
антиконституционный переворот был произведен некими «демократами»
в августе 1991 года, следствием чего и стали все те события, что
вызывают ныне неприятие людей: несправедливая приватизация,
залогово-кредитные аукционы, уничтожение своей промышленности, сдача
стратегических позиций страны Западу и ограничение экономического
суверенитета, обнищание людей, разрушение образования и здравоохранения
Рассмотрим все три посыла по порядку.
Победа над путчистами — вовсе не крушение СССР
Первое. Стоит помнить, что ни сам путч (ГКЧП), ни его поражение сами еще никоим образом не означали сохранение или же, напротив, развал СССР. Социологические исследования на эту тему в те горячие дни, конечно, никто не проводил, но по своему личному общению настрой людей хорошо помню и совершенно уверен, что большинство защитников Белого дома в Москве и Ленсовета в Питере никоим образом за разрушение единой страны не выступали. Единственное исключение — вопрос о возможности независимости прибалтийских республик. В целом же о каком-либо роспуске СССР в принципе не было речи.
И после краха путча был созван Съезд народных депутатов СССР и переформатирован Верховный Совет (не «разогнан», как писал один из авторов «СП», а досрочно переизбран — законным Съездом народных депутатов СССР), с включением в его состав представителей парламентов союзных республик. Связано это было с тем, что выборы 1990 года, на которых избирались депутаты республиканских высших органов власти, проводились как совершенно свободные, но предшествовавшие им выборы союзного съезда были свободными ограниченно — ряд искусственных фильтров, а также прямое делегирование трети депутатов по квотам от общественных организаций существенно исказили волю избирателей. Следствием этого была ситуация, когда легитимность республиканских парламентов в глазах граждан оказалась радикально выше, нежели легитимность союзных Съезда и Верховного Совета.
Обращаю внимание: именно вот такой диссонанс, когда центральные органы власти оказываются менее авторитетными для граждан, нежели свои региональные или местные — первая и очень опасная предпосылка к возможности развала единой страны.
И, напротив, досрочное переизбрание Верховного Совета СССР осенью 1991 года, с прямым делегированием в него представителей республиканских Верховных Советов — это была наша попытка хоть как-то легитимизировать союзный законодательный орган, восстановить его авторитет и, тем самым, укрепить союзный центр, а, значит, и сам Союз.
Но…
…в первые же дни работы нового съезда мы столкнулись с проблемой: украинское руководство запретило своим депутатам ехать на союзный съезд (прибалтийские депутаты тоже не приехали, но это, понятно, угрозой для всего СССР никоим образом не было). Это была серьезная проблема, но ее можно было бы решить, если бы не проблема другая — еще более серьезная.
Слабость главы государства и роль личностей победителей
Ключевая проблема оказалась в том, что после поражения путча героем и носителем легитимности в глазах граждан стал не возвращенный на законный пост Президент СССР Горбачев (да еще и избранный до того не всенародно, а лишь Съездом), но лидеры сопротивления путчу, прежде всего, Президент России Ельцин — избранный в том же году всенародно, да еще и с убедительным перевесом над конкурентами.
Вот в этой ситуации слишком многое оказалось зависимым от этих конкретных личностей.
Что мог Горбачев? Только одно: признать, что не справился с ситуацией, потерял авторитет и предложить незамедлительно провести досрочные президентские выборы (а затем и досрочные выборы законодательного органа) — в масштабах всего СССР. А дальше направить весь силовой ресурс, который все еще был в его руках, не на сохранение своей личной власти (что встретило бы массовое осуждение), но на сохранение единой страны — на проведение всенародных выборов Президента СССР и затем нового Парламента. Поступи он так, скорее всего, получил бы в этих своих действиях достаточно массовую поддержку и народную, и силовых структур.
Но Горбачев так не сделал.
Что мог сделать Ельцин?
Мог попытаться, совместно, с руководителями союзных республик, договориться о новом, более легитимном в сложившейся ситуации союзном центре — о механизме его формирования, полномочиях, может быть, каком-то временном составе на переходный период. Это если бы он был заинтересован, прежде всего, в сохранении единой страны.
Но Ельцин так не сделал. Быстро понял, что кратчайший путь к его личному полновластию лежит в дальнейшей дискредитации не только лично Горбачева, но и союзного центра в целом, ослаблении этого центра путем разнообразного саботажа и затем отделении России от СССР, а значит, роспуске СССР.
Но это уже — после краха путча, постепенно, в течение полугода после него.
О роли «болота» в истории
Что же касается разрушения СССР, повторю, об этом будем подробнее говорить в годовщину трагических событий декабря 1991 года. А пока, применительно к событиям августа 1991 года, вынужден повторить то, о чем говорил все эти годы неоднократно. Главная ответственность Съезда народных депутатов СССР, всех нас, тогдашних депутатов, в том, что в дни путча Съезд даже вообще не собрался и не взял всю полноту власти на себя. И тем самым окончательно утратил легитимность и доверие людей — уступил авторитет высшей власти в стране тем, кто воспользовался им позднее для разрушения страны.
Напомню: Съезд состоял из 2250 депутатов, но идейных фракций было всего две: «Межрегиональная депутатская группа» (МДГ — выступавшая за демократические реформы, желательно не путать с нынешней олигархией), в которой состоял, в том числе, и я, и позднее возникшая группа «Союз», в которой состоял из ныне известных, например, Виктор Алкснис, глубоко мною уважаемый. Каждая по две-три сотни депутатов. Остальное (более полутора тысяч депутатов!), уж простите — «болото». То есть, формально — «высший орган государственной власти», но действующий исключительно по отмашке из Кремля.
Обращаю внимание: хотели бы изменить государственную политику — ничто не мешало принять соответствующие решения Съездом, в том числе, отстранить Горбачева и избрать Президентом кого-то более ответственного и дееспособного. В том числе, даже и … легитимизировать ГКЧП. Но…
…но отмашки из Кремля не поступило.
И вопрос, который я не устаю ставить применительно к нынешней уже совсем выродившейся и деградировавшей пародии на демократическую систему: если завтра новый путч, то нынешние Дума (как раз сейчас избираемые) и Совет Федерации хотя бы попытаются ли самостоятельно собраться?
Против путча — за свою страну
Разбираем посыл второй. Несмотря на то, что одним из тезисов ГКЧП было сохранение СССР, ради чего, вроде как, переворот и был организован, тем не менее, против ГКЧП выступили вовсе не сторонники развала страны. Равно как из тезиса ГКЧП о необходимости борьбы с коррупцией вовсе нельзя делать вывод о том, что именно коррупционеры вышли на площади, защищали Белый дом в Москве и Ленсовет в Питере.
И после поражения путча большинство моих знакомых и товарищей, в том числе, простых инженеров, врачей, учителей, военных
Вообще, чтобы понять, чем нам тогда представлялся тогдашний путч и его организаторы, стоит примерить ту ситуацию к нынешней.
Не секрет, что у нас установилась уже «добрая традиция» ставить на второй пост в государстве человека заведомо никчемного и потому (в представлении правителя номер один) в принципе не способного бросить вызов лидеру. Это у них там наверху такая «техника безопасности». У Горбачева таким был Янаев — вице-президент, ставший главой ГКЧП.
И вот представьте себе, что нынешнего Президента запирают где-нибудь в излюбленном им Сочи, а от имени какого-нибудь «Государственного комитета по спасению России» выступает нынешнее второе лицо. И все те же прекрасные слова «отливаются в граните»: о сохранении единства страны, о борьбе с коррупцией, о верности каким-нибудь идеалам… И одновременно, о запрете политических партий и ограничении основных гражданских свобод (из тех, что еще остались).
Поверите?
Дополните гипотетическую картину тем, что рядом с главой такого гипотетического «Госкомитета по спасению России» сидел бы тот, кто в вашем представлении ответственен за только что проведенную над вами грабительскую и даже издевательскую операцию, например, нынешний председатель ЦБ. А ведь именно член ГКЧП премьер-министр Павлов тогда, буквально, только что провел денежную реформу, в ходе которой (внимание!) представители неких общественных организаций решали, сколько старых денег, имевшихся на руках, поменять на новые тому или иному конкретному гражданину…
Вам подобное понравится?
Другое дело, что в защиту Конституции и действующей законной власти сегодня вы, скорее всего, не выступите. Так ведь это не потому, что не надо выступать, но потому, что доверия уже давно вообще никому нет. В том числе, к сожалению, нет веры и в свои собственные силы.
А тогда эта вера у людей была.
Так можно ли теперь осуждать тех, кто тогда, четверть века назад, вышел защищать Конституцию, закон, свою страну и свой выбор? Тем более, от каких-то странноватых людей, прикрывающих тот факт, что им нечего сказать людям всерьез, нескончаемым «Лебединым озером» по всем телеканалам, да еще и с дрожащими на пресс-конференции руками…
Олигархия — наследники переворота 1993 года
И посыл третий. Не надо соглашаться с сознательным запутыванием и смешиванием событий августа 1991 и сентября-октября 1993 годов. Как я уже отметил выше, трагедия ситуации после путча 1991 года оказалась в том, что слишком много оказалось зависимым от конкретных людей, прежде всего, Горбачева и Ельцина. И оба оказались не на высоте: один — властолюбив, но слаб и нерешителен, другой — решителен и, как выяснилось позднее, столь безмерно властолюбив и безответственен, что оказался готов ради личной власти похоронить великую страну. Но это стало очевидным позднее. Все, что касается фактического разрушения СССР — это дело уже ноября-декабря 1991 года, что, в преддверие трагической годовщины этих событий, еще будет время обсудить.
Сейчас же важно отметить: поначалу весь Съезд и Верховный Совет РСФСР полностью доверился герою сопротивления путчу (1991 года) Ельцину, безропотно ратифицировал Беловежские соглашения о роспуске СССР (лишь Сергей Бабурин от имени небольшой группы депутатов выступил на заседании против, чем, с моей точки зрения, навсегда вписал свое имя в историю) и даже передал Президенту невиданные дополнительные полномочия. Тем не менее, видя, что происходит, уже к весне-лету 1992 года депутаты стали массово выступать против проводимой политики разрушения национальной экономики, намечавшейся грабительской приватизации и в целом проводившегося социально-экономического курса. К осени 1992 года противостояние накалилось, а к весне 1993 года стало уже непримиримым. Что и привело к драматической развязке — кровавому путчу, совершенному уже Ельциным и его командой в сентябре 1993 года, развязавшему ему затем руки и для сдачи стратегических интересов страны Западу в обмен на поддержку переворота, и для действительно грабительской приватизации, и для залогово-кредитных аукционов, и для разграбления бюджета и построения пирамиды ГКО, завершившейся дефолтом 1998 года, и для узурпации контроля за СМИ, что позволило затем передать власть своему преемнику.
То есть, еще раз подчеркну: разрушившие отечественную промышленность приватизаторы, организаторы мошеннических кредитно-залоговых аукционов, мастера государственных финансовых пирамид и просто наглого разграбления госбюджета, создатели паразитической банковско-финансовой системы, удушающей нашу национальную экономику — это никакие не «демократы», в том числе, противостоявшие в 1991 году путчу (ГКЧП), но прямые участники и выгодоприобретатели антиконституционного и антидемократического переворота 1993 года — именно здесь прошла разделительная черта. Хотя нынешним властям — прямым наследникам переворота 1993 года, в их стремлении уйти от какого-либо демократического контроля за ними, очень удобно списать все то, за что ответственны они и их предшественники-узурпаторы, на неких «демократов». И тем опорочить в глазах населения даже и саму идею демократического контроля общества за властью.
