В минувшую пятницу, 8 апреля, президент Федерального ведомства охраны конституции (BfV, контрразведка Германии) Ханс-Георг Маасен выступил с неожиданным заявлением:
«Ранее нами была дана неправильная оценка опасности, исходящей от ИГИЛ*, — признал главный контрразведчик Федеративной Республики. — В настоящее время наша страна находится под прицелом террористов. Они готовят теракты против Германии и германских интересов. К этому они призывают в своей пропаганде, в которой немецкие города называются наравне с другими европейскими городами, такими как Париж, Лондон или Брюссель».
(Пару недель назад немецкий интернет буквально взорвали две очередные агитки ИГИЛ. На одной из них боевик-исламист на фоне объятого клубами пыли здания аэропорта в Кёльне. На другой — боевик на фоне берлинской резиденции канцлера ФРГ и подпись: «Германия — территория битвы».)
«Положение очень серьёзное, — продолжал Маасен. — Однако никаких сведений о конкретных планах терактов в Германии у нас пока нет. Опасность носит, скорее, абстрактный, чем конкретный характер. Тот факт, что Германия до сих пор избежала крупных нападений, объясняется успешной работой наших органов безопасности».
Как сказал Маасен далее, «с самого начала высказывалось предположение, что ИГИЛ использует в своих целях поток беженцев. Но эта возможность считалась нами менее вероятной, поскольку для террористов риск этого пути более высок. Однако они всё-таки внедрили своих людей в ряды беженцев. По нашим оценкам, исламистский террористический потенциал в Германии составляет около 1 100 человек. Кроме того, у нас на учёте 8 650 местных салафитов, и их число растёт почти ежедневно. Они пытаются вербовать беженцев. Мы уже насчитали около 300 таких случаев. Но это только те, что мы выявили и зарегистрировали. Полагаю, реальное число намного выше».
Замечу попутно, что вербовкой беженцев занимаются не только мусульманские радикалы, но и представители мусульманских оргпреступных группировок. Как писала на днях влиятельная газета Die Welt со ссылкой на собственные источники в столичных правоохранительных органах, «представители криминальных группировок в крупных городах Германии пытаются вербовать в ряды своих объединений новых участников в общежитиях и приютах для беженцев. Немецким правоохранительным органам этот феномен известен, однако юридически с этим ничего нельзя поделать».
«Пока вся Германия обсуждает миграционный кризис, криминальные преступные кланы, в основном, из Ливана, используют положение, в котором находятся беженцы, — цитирует Die Welt свой источник в полиции. — Прежде всего преступников интересуют молодые, физически сильные мужчины, которых они используют для грязной работы — торговли наркотиками, краж и нападений на людей». Как особо отметил источник, их агентуре проникнуть в эти ливанские кланы нет никакой возможности — «там действует строжайшая система проверки и контроля» (добавлю: как и в случае с исламскими террористами).
Как поясняет оберпрокурор отдела по борьбе с оргпреступностью прокуратуры Берлина Сьорс Камстра, «беженцы приезжают сюда, денег у них нет. И им показывают, как можно без образования быстро получить эти деньги. Нужда делает это возможным, многие из беженцев не знают по-немецки ни слова и очень чувствительны, если с ними заговаривают на их родном языке».
Но вернёмся к заявлению главы немецкой контрразведки.
По его словам, «особое беспокойство у нас вызывает наличие в потоке беженцев большого количества беспризорных детей, которых никто не сопровождает. На них салафиты обращают особое внимание. Эту группу они вербуют целенаправленно. Для них эта группа представляет огромный потенциал для радикализации».
(Ещё одна ремарка: по данным федерального МВД, в 2015 году в Германии без вести пропали около 8 000 несовершеннолетних мигрантов из стран Азии, Ближнего Востока и Северной Африки. Из этого количества удалось обнаружить только 2171, ненайденными остаются 5,8 тыс. несовершеннолетних, в том числе 555 детей в возрасте до 14 лет.)
Ещё одну большую проблему Маасен видит в том, что около 70% въехавших в Германию беженцев не имеют никаких документов и регистрируются на основании собственной устной информации. «Я думаю, что наши партнёрские службы в дружественных странах сохранили информацию об опасных личностях в своих базах данных, — сказал Маасен. — Однако мы могли упустить, что террористы уже находятся у нас, въехав под чужими именами или с фальшивыми документами. Мы не пророки, и должны начинать с наиболее очевидного. Теперь нам стало ясно: что касается ИГИЛ, мы должны ещё набраться опыта».
Но если контрразведка ещё видит резерв в обретении опыта, то полиция свой ресурс фактически исчерпала. Вице-президент Профсоюза полиции (GdP) Йорг Радек сегодняшнюю ситуацию характеризует так:
«Как показал недавний опрос, проведённый НИИ социальных исследований и статистического анализа Forsa по заданию журнала Stern, 68% респондентов считают, что полиция не в состоянии эффективно бороться с преступностью из-за чрезвычайной перегруженности. Сегодня мы расплачиваемся за ошибки прошлого. Никогда в истории Федеративной Республики полиция не была более востребована, чем сегодня. И ещё никогда она не была в таком плачевном состоянии, как сегодня. Для полиции и всей системы внутренней безопасности Германии 2015 год стал поворотным моментом.
С 2015 года перед полицией поставлены дополнительные задачи, каждая из которых уже представляет собой огромную проблему. Это борьба с терроризмом и исламизмом. Принято более миллиона беженцев, а по статистической вероятности это значит, что несколько тысяч из них являются правонарушителями. Всё более жестоким становится правый экстремизм. Каждые несколько дней совершаются атаки на лагеря беженцев, и почти всегда преступники — из стана правых экстремистов. Но перегруженная работой полиция не в состоянии предотвратить все эти атаки.
Резко возрастает и количество демонстраций. Каждую неделю на улицы городов выходит PEGIDA (общественное движение «Патриотичные европейцы против исламизации Старого Света». СМИ, и не только Германии, иначе как антиисламским, ксенофобским и расистским его не называют. — С.Д.). В Берлине полицейский спецназ SEK теперь в три раза чаще привлекается к крупномасштабным операциям, чем десять лет назад. И со всеми этими трудоёмкими дополнительными задачами полиция вынуждена справляться меньшим количеством людей — на радость криминального мира.
С середины 1990-х годов земельные МВД по решению федеральных властей сократили в общей сложности 16 000 сотрудников. Больше работы меньшим количеством персонала — значит, приходится работать сверхурочно. Мы в GdP подсчитали, что в 2015 году полицейские Германии отработали сверхурочно около 20 миллионов (!) часов. Это исторический максимум. Мы уже давно вышли за пределы своего потенциала", — резюмирует Йорг Радек.
Что касается материально-технического обеспечения полиции, то, как писал в те же дни журнал Stern, не только сотрудники полиции исчерпали свой потенциал:
«Оборудование в системе внутренних дел тоже находится в плачевном состоянии. Редко какой полицейский автомобиль снабжён защитными жилетами, способными выдержать пулю оружия армейского образца. Автопарк берлинской полиции большей частью представляет собой ржавые вёдра. В классическом смысле, это уже и не автомобили — им больше 30 лет. Столь же изношенным является и служебное оружие, как это имеет место, например, в баварской полиции. В Берлине из соображений безопасности большинство тиров не используется по прямому назначению уже два года. На тренировках офицеры стреляют войлочными пыжами по воздушным шарикам. Во многих регионах по-прежнему популярен факс, а Интернет там на уровне времён модема».
Слабость полиции перед лицом новых угроз вызывает уже не возмущение, а ярость населения. Это признают и в федеральном МВД. В прошлый вторник, 5апреля, в Берлине на совместной пресс-конференции с главой французского Министерства по делам государственной службы министр внутренних дел Германии Томас де Мезьер выступил с заявлением, не менее неожиданным, чем «покаяния» Маасена:
«В течение длительного времени мы наблюдаем рост насилия и враждебности в отношении работников государственного сектора — в частности, в отношении сотрудников служб спасения и полиции, — сказал министр. — О вспышках насилия сообщают также судебные приставы, таможенники и школьные учителя. Но чаще всего от словесного и физического насилия страдают работники центров занятости и полицейские. В их адрес поступают оскорбления и запугивания. В отдельных случаях совершаются нападения, которые заканчиваются жесткими избиениями и даже убийствами. В различных официальных учреждениях, в школах, в полицейских операциях на футбольных матчах и во время демонстраций степень насилия в отношении госслужащих достигает совершенно неприемлемого уровня. Интернет лишь катализирует эту негативную тенденцию. В настоящее время социальные сети взрываются из-за ненависти. Агрессивность уже входит в менталитет. Такое впечатление, что люди одичали. Но одичавший язык — это яд. Если общество не проявит сдержанность, это нанесёт удар по его сплочённости».
Министр потребовал большего уважения к госслужащим, особо подчеркнув, что впредь будут приниматься «ощутимые меры в отношении правонарушителей — вплоть до выписывания штрафов и уголовного преследования. Суровые наказания помогают».
На следующий день озвученную де Мезьером проблему прокомментировал председатель Германского профсоюза полицейских (DPolG) Райнер Вендт:
«Постановления судей нередко слишком мягкие, очень часто они ограничиваются предупреждением. Но в большинстве случаев погрозить пальчиком абсолютно недостаточно, такие угрозы на склонную к насилию личность не действуют. Многие нападения на чиновников обусловлены тем, что судебные решения по таким делам чрезмерно мягкие», — сказал он и призвал судейский корпус «к принятию строгих мер к лицам, совершающим насилие в отношении госслужащих».
Как сообщают немецкие СМИ, в 2015 году в Германии нападениям со стороны населения подверглись почти 62 тысячи (!) государственных служащих.
По иронии судьбы, в тот же день, когда глава МВД ФРГ выступал со своим заявлением, высший судебный орган Евросоюза — Европейский суд в Люксембурге (EuGH) — вынес обязывающее Германию решение, в соответствии с которым ФРГ впредь не сможет депортировать преступников-иностранцев в страны Евросоюза с плохими условиями содержания заключённых.
Как постановил EuGH, до вынесения решения о депортации надлежит установить, подвергнется ли осуждённый в тюрьмах своей страны бесчеловечному и унизительному обращению и наказанию. И только если такая проверка даст убедительные основания полагать, что права осуждённого нарушаться не будут, санкционировать его депортацию.
Палки в колёса немецким правоохранителям вставляют не только высокомудрые судьи EuGH — в Германии полно и собственных «добрых самаритян».
Ещё в 1976 году для эффективной борьбы с леворадикальной террористической группировкой «Фракция Красной армии» (RAF) в Уголовный кодекс ФРГ была внесена антитеррористическая статья 129-a. После нью-йоркских терактов 11 сентября 2001 года Германия ужесточила законы, обеспечивающие государственную безопасность. И тогда в целях оптимизации уголовного преследования членов иностранных террористических организаций и их пособников в статью 129 был введён пункт «b», предусматривающий до10 лет лишения свободы за поддержку зарубежных террористических объединений. При этом не имеет значения, причастно ли объединение к совершению уголовных преступлений. Достаточно того, что его цели направлены на совершение уголовных преступлений (общие высказывания в положительном контексте на темы ИГИЛ и джихада не наказуемы в рамках свободы слова).
Так вот: оба пункта статьи 129 УК постоянно подвергаются критике со стороны «зелёных» и партии «Левые» (Die Linke). «Эти террористические статьи должны быть упразднены!» — требуют оппозиционеры. Их главный аргумент сводится к тому, что судебные процессы по статье 129-b «в большой степени зависят от информации спецслужб, которая редко подлежит проверке в принципе». Кроме того, по мнению этих партий, «в ходе подобных уголовных процессов намеренно усложняется вызов граждан иностранных государств в качестве свидетелей» (разумеется, свидетелей защиты. — С.Д.).
Насколько глубоко проник в Германию вирус терроризма, свидетельствует сообщение от 12 апреля крупнейшего немецкого новостного агентства Deutsche Presse-Agentur:
«Военная контрразведка (MAD) ведёт внутреннее расследование в отношении 65 военнослужащих Бундесвера, подозреваемых в проявлении симпатий к исламистской идеологии. Из них 29 человек подозревают в совершении поездок в Сирию и Ирак, где они могли вступить в ряды ИГИЛ. Кроме этого, расследованием подтверждено, что с 2007 по 2015 год в рядах Бундесвера были выявлены 22 солдата, идентифицированных как исламисты. Семнадцать из них были освобождены от исполнения обязанностей досрочно, пятеро уже отслужили полный срок. В 2015 году в исламизме были уличены ещё четыре солдата. На данном этапе следствие проводится лишь в отношении военнослужащих, имеющих специальные полномочия (например, доступ к секретным материалам), но не в отношении обычных солдат, имеющих доступ к боевому оружию.
«Исламизм — не главная проблема
Бундесвера, но он представляет реальную опасность, к которой мы должны
отнестись серьезно, — заявил специальный уполномоченный Бундестага по делам Вооруженных сил Ханс-Петер Бартельс.
— Так же, как и другие виды ВС, Бундесвер может быть привлекательным
для исламистов, которые хотят пройти тренировки с оружием. Но, насколько
мне известно, о систематическом проникновении исламистов в армию
говорить пока рано».
Как сообщает далее DPA, Министерство обороны
планирует ввести обязательное расследование в отношении каждого солдата,
уличённого в связях с запрещенными движениями, но для этого необходимо
внести изменения в действующее законодательство.
* «Исламское государство» (ИГИЛ) решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года было признано террористической организацией, его деятельность на территории России запрещена.
Германи
