"Сибиряк" во главе израильской разведки

Новый глава израильской разведки Йоси Коэн основной акцент в своей деятельности сделал на дипломатические усилия. Фото Reuters

Из одиннадцати директоров МОССАД (израильской внешней разведки) двое считаются, несомненно, «русскими», ибо один, Иссер Харель (урожденный Израиль Гальперин), родился в Витебске, на территории Российской империи, за пять лет до событий, эту империю разваливших, а другой – Меир Даган (урожденный Меир Губерман, в другом варианте Гоберман), в Советском Союзе в год окончания Великой Отечественной войны.

Иссер Харель, переeхавший в 1929 году на территорию Палестины, подмандатной тогда Великобритании, считается легендарной личностью, фактически превративший МОССАД в одну из лучших разведок мира. Харель, вошедший в историю как второй директор МОССАД, полагал, что основная задача возглавляемого им учреждения (кстати, слово «моссад» так и переводится – «учреждение») помочь стране компенсировать разницу в ресурсах между еврейским государством и его противниками. Мало кто знает, что младший брат знаменитого разведчика, Давид Натанович Гальперин (1917–1942), солдат Красной армии, погиб смертью храбрых в боях под Наро-Фоминском.

Меир Даган, десятый директор МОССАД, возглавлявший израильскую политическую разведку в 2002–2011 годах, перепрофилировал эту спецслужбу со сбора информации на прямые акции против лидеров и активных функционеров исламских фундаменталистских организаций. Даган часто повторял: «МОССАД – разведка, а не министерство иностранных дел номер два».

Интересно, что только эти двое «русских» директоров МОССАД имели прозвище. Хареля за практически ежедневное пребывание на работе до поздней ночи прозвали Стахановцем (и по-русски и на иврите звучит одинаково), а Дагана, родившегося в Новосибирске, естественно,  Сибиряком.

В МОССАД в отличие от военной разведки АМАН, считающейся структурным подразделением генштаба ЦАХАЛ (Армии обороны Израиля), нет воинских званий. Но если в МОССАД приходит военный, то, разумеется, его воинское звание сохраняется. Даган стал директором этой спецлужбы в звании генерал-майора.

О МУКАХ ДЕДА ОН НИКОГДА НЕ ЗАБЫВАЛ

До начала Второй мировой войны родители Дагана и его многочисленные родственники жили в польском местечке Луково. Когда началась Вторая мировая война, бежать из Лукова смогли только будущие родители Дагана, отец Шмуэль Губерман и мать Мина Эрлих-Слошная. Причем добирались они до границы с Советским Союзом пешком, и во время немецкой бомбардировки Шмуэль был дважды ранен. Вначале Губерманы осели в одном из белорусских городов, но после нападения Германии на СССР им пришлось эвакуироваться в Сибирь. Примечательно, что и Шмуэль и Мина пытались добровольцами вступить в Красную армию, но получили отказ по медицинским показателям. К тому же у них не было советского гражданства.

В 1947 году супруги Губерман уже вместе с малолетним Меиром вернулись в Польшу. Там они посетили свое родное местечко. Еще в Новосибирске им стало известно о гибели всех родственников, оставшихся на оккупированной территории. Но в Лукове их бывший сосед, поляк, передал им фотографию. Именно эта фотография во многом определила судьбу их сына Меира...

Немцы любили снимать «на память» муки своих жертв. Дед по матери будущего директора МОССАД раввин Дов-Бер Эрлих-Слошный принял мученическую смерть от германского офицера. Так случилось, что у того офицера, который измывался над дедом Меира Дагана, кончилась пленка в фотоаппарате, и тот самый поляк-сосед отдал ему свою. Именно на этой пленке и были запечатлены предсмертные муки Дова-Бера Эрлиха-Слошного. Немец вернул поляку отснятую пленку для проявления и забыл забрать. Ведь у садистов много подобных «картинок» собирается. Поляк отдал возвратившемуся Шмуэлю эту пленку со свидетельством страшного убийства его тестя.

В 1950 году Губерманы переехали в Израиль и обосновались в небольшом средиземноморском городке Бат-Ям. Меир с отличием окончил школу, особенно проявив себя в рисовании, а также в изучении английского и арабского языков. Позже он восстановит в памяти русский и польский. Выпускники-отличники имели право вначале получать высшее образование за счет министерства обороны, а затем проходить срочную воинскую службу.

Но этот вариант для Меера был неприемлем. Он никогда не забывал о своем деде, о его воздетых к нему руках, взывавших о мести. Будущий генерал-майор, а затем и главный израильский разведчик еще в детстве решил стать военным. На призывном пункте он заявил, что предпочел бы служить в десантных войсках и, если возможно, в «сайерет маткаль» – спецподразделение Генерального штаба ЦАХАЛ. Все военнослужащие этой элитной воинской части обладают дипломом или даже свидетельством парашютиста тактического звена. Они обязаны владеть одной или несколькими военно-учетными специальностями самого разного профиля. Новобранец Даган прошел все испытания и призвался в «сайерет маткаль». Но прослужил там недолго. После возникновения  трения с командиром его перевели в обычную «десантуру».

В те времена многие израильтяне меняли свои галутные фамилии, звучавшие чаще всего по-немецки или по-польски (хотя фамилии еврейских репатриантов соотносились с языками едва ли не всех народов мира), на ивритский лад. Поэтому неудивительно, что, когда Меира Губермана зачислили на офицерские курсы, он сменил свою галутную фамилию на ивритскую Даган (в переводе с иврита «жито»). Почему он принял такую фамилию? Перевод первой части его настоящей фамилии «губер» (в более точном диалектном варианте идиша «хобер») на русском означает «овес». Жито и овес на иврите – разные слова. На древнееврейском языке овес сложное слово – «шиболет шуаль». Принятие такой странно звучащей фамилии было бы нелепостью, ибо вторая часть ивритского «овса» означает «лиса». Нельзя также исключить и того, что Даганом будущий генерал и разведчик стал потому, что по характеру отличался обязательностью. И будучи еще Губерманом, вполне мог вспомнить русскую пословицу: «Помирать собрался, а жито сей». Иначе говоря, свой долг человек обязан исполнять, несмотря ни на что. И ведь Меир Даган именно так и поступал.

Военная карьера офицера Дагана складывалась вполне успешно. Он принял самое активное участие в шестидневной войне июня 1967 года. Сражался против сирийских войск на Голанских высотах. В самом начале 1970 года Меиру Дагану поручили организовать  «береговой спецназ», которому поставили задачу перекрыть доставку оружия арабским боевикам в сектор Газа. С этой задачей Даган довольно быстро справился. Но в феврале того же года он получил тяжелое ранение обеих ног, когда джип, в котором он ехал, напоролся на мину. Врачи с трудом спасли ему ноги. Он вернулся в армейский строй, но всю оставшуюся жизнь проходил, опираясь на палку.

ИСПЫТАНИЕ НА ПРОЧНОСТЬ

Происшедшее 29 января 1971 года так описывается известным израильским военным историком, профессором Ариэльского университета Ури Мильштейном: «В тот день два джипа под командованием капитана Меира Дагана патрулировали внутреннюю дорогу между лагерем беженцев Джабалия и городом Газа. По дороге мимо них пронеслось такси с местными жителями. Обладая фотографической памятью и мгновенной реакцией, капитан Даган опознал среди пассажиров машины разыскиваемого террориста, известного под кличкой Абу Нимар. Он приказал остановить джипы. И первым подошел к такси, которое успели окружить его солдаты. Абу Нимар, сидевший на переднем сиденье рядом с шофером, рывком открыл дверь, вытащил гранату и выдернул чеку. Угрожая солдатам, произнес: «Умрем все!». Но уроженец Сибири и будущий директор МОССАД не растерялся. Он бросился на террориста и схватил его за руки. После короткой схватки Меиру удалось выхватить гранату с чекой из руки террориста и усмирить его». За этот поступок капитан Даган был удостоен медали «За отвагу» («Итур ха-оз»), второй по значимости военной награды еврейского государства, учрежденной годом ранее, в 1971 году (здесь к месту будет заметить, что высшая военная награда Израиля – медаль «За героизм» («Итур ха-гвура»).

Примерно в это же время Ариэль Шарон, командовавший Южным военным округом, предложил Дагану преобразовать «береговой спецназ» в подразделение «псевдоарабов», позже названное «Римон» (в переводе с иврита «граната»). И «граната» в названии подразделения появилась совсем не случайно.

Задачей «Римон», командовать которым и поставили капитана Дагана, было уничтожение террористической структуры в Газе, включая ликвидацию боевиков. В ходе выполнения одного боевого задания солдаты Дагана вышли на склад боеприпасов, в котором находились сотни гранат различных типов. Вместо того чтобы немедленно уничтожить захваченное или по крайней мере перевезти в другое место, израильтяне «поколдовали» над гранатами таким образом, что они стали взрываться после выдергивания чеки не через пять секунд, а через одну. Понятно, что израильские спецназовцы постарались сделать так, чтобы террористы об их приходе не догадались. Таким образом, Даган и его солдаты спасли  жизнь множества военных и мирных граждан и помогли отправиться на тот свет немалому числу террористов. После этого спецназ, которым командовал Даган, и получил название «Граната».

Точности ради следует заметить, что и до «Римона» израильтяне для противостояния террору использовали различные элитные спецподразделения, например, такие, как «Шакед» («Миндаль»; эта же аббревиатура может интерпретироваться и от слов «Шомрей кав даром» – «Хранители южных рубежей»), созданный еще в 1955 году. Среди военнослужащих «Шакед», действовавших под видом арабов, большинство составляли бедуины, черкесы и друзы. Когда «Шакед» начал использоваться как пехотное подразделение, многие его солдаты и офицеры перешли в «Римон».

Меир Даган выделил в «Римоне» особую группу, позже названную «Зикит» («Хамелеон»). Вместе со своими «хамелеонами» лично он, переодетый под пожилого араба, проникал на территорию сектора Газа, откуда чаще всего и появлялись террористы. Там командир спецназовцев, не отличимый по внешнему виду и палестинскому акценту арабского языка, многое смог выведать, разговаривая с местными жителями. Также действовали и его подчиненные. В конце концов у Дагана оказался список фамилий и псевдонимов большого числа террористов вместе с адресом проживания. Для профессионалов их ликвидация была всего лишь «делом техники». Фактически уроженец Новосибирска осуществил операцию, позже названную «зачисткой Газы». Именно после этой операции Ариэль Шарон назвал Меира Дагана специалистом «по отделению голов террористов от туловищ». И действительно, в немалой степени благодаря спецназовцам «Гранаты» в 1971 году в Газе было ликвидировано 104 террориста, а арестовано более 700. Соответственно резко снизилось количество терактов.

В войну Судного дня октября 1973 года Даган командовал разведкой бригады, которую возглавлял Ариэль Шарон. Именно 143-я бронетанковая бригада Шарона первой пересекла Суэцкий канал и решила исход войны в пользу Израиля. Даган со своими разведчиками тоже переправился на египетский берег и, закрепившись, готов был продвигаться в направлении Каира. Позже Шарон называл действия Дагана в войну Судного дня «смелыми и тактически выверенными». Несомненно, под влиянием Шарона по окончании войны Даган стал танкистом и, осуществляя операцию «Мир Галилее», в августе 1982 года входил в Бейрут в ранге командира 188-го танкового полка «Барак» («Молния»). Его танкисты весьма неплохо ориентировались в городе, ибо не исключено, что Даган и его люди тайно посещали Бейрут, готовясь к проведению операции.

Никто иной как Даган инициировал создание «зоны безопасности» в Южном Ливане и принял активное участие в формировании Армии Южного Ливана – ЦАДАЛ (от ивритского «Цви Дром Лебанон»; по-арабски именовалась «Джайш Лубнан аль-Джануби»). В новообразованной союзной евреям военной структуре, в которой служили в основном арабы-христиане, но также и арабы-мусульмане (причем как сунниты, так и шииты), Даган наладил работу контрразведки и разведки. Особенное внимание он обратил на налаживание вербовки агентов в южноливанских деревнях.

В 1991 году Дагана назначили помощником начальника Генштаба ЦАХАЛ. В следующем году ему наконец присвоили генеральское звание и предложили занять пост командующего Южным военным округом. От предложенной должности новоиспеченный генерал решительно отказался, ибо считал, что этот округ следует расформировать.

В 1995 году, будучи на должности заместителя начальника главного оперативного управления Генштаба, Даган уходит в отставку. Но уже в конце того же года, после убийства премьер-министра Ицхака Рабина, новый глава правительства Шимон Перес попросил уроженца Новосибирска возглавить антитеррористический отдел при его канцелярии. На этой должности Даган продолжал работать и при первой премьерской каденции Биньямина Нетаньяху в 1996–1999 годы.

Когда в 1999 году израильское правительство возглавил Эхуд Барак, которого Меир Даган не безосновательно подозревал в левизне,  совместно с ним работать он решительно отказался. Однако генерал Даган принял предложение возглавить Национальный совет в защиту Голанских высот. Показательно, что в начале 2000 года он не принял предложение занять должность директора МОССАД или начальника ШАБАК (Службы общей безопасности). Но когда премьерский портфель получил Ариэль Шарон, ему Даган отказать не мог. И фактически на конкурсной основе в острой борьбе с такими конкурентами, как командующий Северным военным округом заместитель директора МОССАД генерал-лейтенант Амирам Левин и занимавший на тот момент пост главы Управления планирования ЦАХАЛ генерал-майор Шломо Янай. Предпочтение было отдано Меиру Дагану, и 2 октября 2002 года он занял кресло директора главной израильской разведывательной службы.

ЛЮБИЛ ПОСТУЧАТЬ КУЛАКОМ ПО СТОЛУ

Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху (справа) благодарит уходящего с поста директора МОССАД Меира Дагана за проделанную им работу. Фото Reuters

По мнению тех, кто часто встречался с Шароном и Даганом, они были весьма похожи друг на друга. И не только потому, что не отличались внешней стройностью. Шарон и Даган были смелыми солдатами, блестящими офицерами и яркими генералами. Вступая на должность директора МОССАД, Даган следующими словами изложил свое кредо: «Каждый, кто встал на путь терроризма, должен четко понимать, что тем самым он подписывает себе смертный приговор». Это, с одной стороны. С другой, он считал, что человек должен спешить делать добро при жизни и, если сможет, то и после смерти.

Весьма осведомленный журналист Ронен Бергман, автор статьи «Человек у руля», опубликованной в самой популярной израильской газете «Едиот ахронот» («Последние известия») вспоминает: «Как-то я спросил Шарона, верит ли он, что Даган, слывший отважным солдатом и отчаянным парнем, избавит МОССАД от избыточной дипломатичности. Шарон не отрицал проблем, но сказал, что «Меир сделает все как надо...». Шарон знал Дагана более чем хорошо».

И Ариэль Шарон не ошибся. Даган полностью изменил МОССАД. Во времена его директорства мосадовцы усилили сбор информации о лидерах террористических организаций и рядовых боевиках и, как следствие, количество точечных ликвидаций резко возросло. Ронен Бергман приводит признание Дагана о первых месяцах пребывания в должности директора главной израильской разведывательной службы: «Я сказал Арику (Ариэлю Шарону. – З.Г.), что необходимо провести серьезные изменения, но он должен утвердить их. Я предупредил его, что нужно быть готовым заплатить за это, потому что газетчики и все прочие навалятся на нас обоих. Я сказал, что будет нелегко, и спросил: ты готов платить? Он ответил утвердительно. Он всегда знал, как нужно поддержать».

Несомненно, новому директору МОССАД было совсем непросто. Бергман приводит свидетельство одного из высших чиновников «конторы» «о днях, полных истерики». «Его манера управлять была быстрой, агрессивной, – продолжает осведомленный израильский журналист характеризовать «Сибиряка», – он любил постучать кулаком по столу». Даган никогда не допускал неряшливости. Он контролировал, требовал отчета. Именно во время его директорства были разделены обязанности МОССАД и АМАН. Даган не стеснялся повторять: «МОССАД не может сделать все, и нет у меня интереса поощрять военных разведчиков». По данным Бергмана, благодаря влиянию, которым Даган пользовался у главы правительства Нетаньяху, МОССАД «получал неограниченный бюджет». Подобный расклад не вызывал энтузиазма ни у руководителей других спецслужб, ни тем более у военных.

Руководитель израильской внешней разведки сумел убедить руководство своей страны в способности возглавляемого им ведомства мешать созданию ядерного оружия Ираном или по крайней мере значительно замедлить этот процесс. Однако, как пишет еще один весьма авторитетный израильский политолог и журналист Шимон Шифер в статье «Пепел Клааса», опубликованной в той же «Едиот ахронот», Даган резко возражал против планов Нетаньяху и Эхуда Барака, бывшего премьера, занимавшего также посты начальника Генштаба ЦАХАЛ и министра обороны, «атаковать с воздуха, при американской поддержке или без какого бы на то согласования с американцами, иранские ядерные объекты».

Шимон Шифер обращает внимание на изменение Даганом «стиля отношений с иностранными разведками». По мнению Сибиряка, МОССАД обязан сотрудничать с другими разведками, ибо только так он может получать требуемую информацию. Яков Кедми (настоящая фамилия Казаков, уроженец Москвы), бывший офицер-танкист ЦАХАЛ и бывший руководитель бюро по связям «Натив» (в переводе с иврита «Путь»), ведомства, оказывавшего в советские времена помощь в репатриации евреям Советского Союза и стран Восточной Европы, в книге «Безнадежные войны», опубликованной в московском издательстве, отмечает усиление при Дагане контактов МОССАД с российскими спецслужбами – СВР и ФСБ.

Понимая важность в эпоху Интернета разведки в виртуальном пространстве, Даган призвал на работу в свое ведомство молодых и талантливых программистов для взлома компьютеров военных и спецслужб государств, угрожающих атаковать Израиль.

При Дагане МОССАД с целью привлечения на работу новых сотрудников открыл интернет-сайт, который работал и на русском языке. В течение короткого срока на сайт обратилось более тысячи человек, но после прохождения различных проверок из всех этих претендентов сотрудником самой знаменитой израильской спецслужбы стал только один человек.

Меир Даган возглавлял внешнюю разведку еврейского государства восемь лет. В наше динамичное время это немалый срок. С учетом того, что Дагана не очень интересовала ротация кадров и по служебной лестнице его сотрудники почти не продвигались, в МОССАД стали вспыхивать внутренние конфликты. На пользу дела дрязги, конечно же, не шли. И Нетаньяху после беседы с самим Даганом, долгого раздумья и консультации с членами правительства решил с почетом отправить его в отставку.

При директорстве Дагана в кадровом составе МОССАД возросло количество религиозных сотрудников. Там даже появилась штатная должность раввина. Показательно, что после отставки Сибиряка впервые за всю историю возрожденного еврейского государства внешнюю израильскую разведку возглавил религиозный еврей Тамир Пардо, родители которого выходцы из Югославии.

Официально Даган ушел в отставку 6 января 2011 года. В 66 лет Сибиряк начал жизнь «на гражданке». Заслуженный военный, генерал, разведчик, еще даже не достигший пенсионного возраста (в Израиле он начинается с 67 лет), уроженец Новосибирска получил немало лестных предложений. Но Даган и в мирной жизни предпочел остаться разведчиком. Он стал президентом компании Gulliver Energy, которая искала золото в районе Эйлата на Красном море. Известно, что Даган верил в возможность найти способ возродить разработку медных копий царя Соломона в долине Тимна. И кто знает, воплотил бы Сибиряк свои мечты в жизнь, если бы не болезнь.

И ГЛАЗА ОТДАЛ ЛЮДЯМ

Когда в 2012 году Дагану был поставлен диагноз «рак печени», он и не думал опускать руки. Он оставался солдатом и на больничной койке. Вначале с просьбой пересадить ему печень родственники обратились в клиники Соединенных Штатов, затем Германии и Швеции. И везде получили отказ. За проведение такой операции не брался ни один врач. Только в Белоруссии, куда в октябре того же года был тайно доставлен Даган, ему была пересажена печень. Операцию в Минске провела интернациональная бригада израильско-белорусских медиков, которую возглавлял известный французский хирург Даниэль Азулай, основным местом работы которого в то время был Парижский центр транспланталогии. Ему ассистировал израильский профессор Ицхак Шапира. Сегодня профессор Азулай работает в Израиле.

После стабилизации состояния бывшего директора МОССАД его вернули в Израиль. И хотя трансплантация прошла успешно, рак успел поразить другие ткани организма, что через четыре года и привело к смерти. Тем не менее роговица немолодого и нездорового Меира Дагана помогла вернуться к нормальной жизни двум пожилым людям – 81-летнему Аврааму Гаину, владельцу магазина в Тель-Авиве, и 70-летней женщине, которая просила не обнародовать ее имя. Операции по пересадке были проведены в офтальмологическом отделении тель-авивской больницы имени Мордехая Ихилова. Оба реципиента теперь нормально видят и могут читать.

По словам Хедвы, жены Авраама Гаина, 17 лет назад ее муж уже перенес операцию по пересадке роговицы, но ее результаты удачными не были, хотя возраст тогдашнего донора даже не приближался к старческому. Сам же Гаин, вновь став зрячим после многолетней слепоты, сказал: «Я был ошеломлен, узнав, что мне пересадили роговицу генерала Дагана. Безмерно благодарю его семью за согласие на пожертвование. Пусть будет благословенна память этого человека, много сделавшего для народа Израиля, а теперь и лично для меня».

Тем не менее нельзя не согласиться с упоминавшимся выше Шимоном Шифером, который свою статью «Пепел Клааса» заканчивает так: «Биография Дагана настолько ярка, насколько и секретна, и вряд ли кто-то когда-нибудь ее напишет».

Но мы все-таки попытались...

АКЦЕНТ НА ДИПЛОМАТИЧЕСКИЕ УСИЛИЯ

В декабре 2015 года, в связи с истечением срока полномочий Пардо, должность директора МОССАД получил 54-летний Йоси Коэн, уроженец Иерусалима, полиглот, владеющий девятью языками, агент-оперативник с многолетним стажем. В январе 2016 года он вступил в должность. Ему была поставлена задача, которую Даган не считал предпочтительной. Премьер-министр Нетаньяху потребовал от мосадовцев основной акцент сделать «на дипломатические усилия, чтобы добиться осуществления контактов между Израилем и арабскими государствами на Ближнем Востоке». Иными словами, речь идет о государствах, с которыми у Иерусалима нет дипломатических отношений, но есть общий враг – Иран.

На сегодняшний день интеллектуал Коэн проявить себя на должности руководителя израильской внешней разведки не успел. О нем мало говорят в СМИ. Чего не скажешь о его сыне Йонатане. Родившись с диагнозом церебрального паралича, прикованный к инвалидному креслу, этот молодой человек настоял на своем призыве в армию. С учетом состояния здоровья его направили на «щадящую» должность. Но никакого снисхождения к себе этот парень терпеть не пожелал. После девяти месяцев противостояния с чиновниками различного ранга, сдачи ряда экзаменов (Йонатан по примеру отца в совершенстве овладел несколькими иностранными языками), прохождения различных тестов, окончания офицерских курсов он был переведен в подразделение 8200 военной разведки.

Сегодня капитан Йонатан Коэн сотрудник АМАН, его отец директор в понятном смысле конкурирующей спецслужбы МОССАД. Но оба они знали Меира Дагана, один из них работал с ним, они считают его примером настоящего солдата и разведчика.