Тотальный контроль: Скоро все окажутся «под колпаком»

<!-- [if gte vml 1]> <!-- [if !vml] --> <!-- [endif] -->

Андрей Иванов

<!-- [if gte vml 1]> <!-- [if !vml] --> <!-- [endif] -->

Фото: Дмитрий Рогулин/ТАСС

Ограничительные меры, введенные во время карантина, могут быть усилены в ближайшее время. Частично это будет связано с новыми волнами пандемии коронавируса и появлением ранее неизвестных штаммов инфекции. Но главное, что различные запреты могут восприниматься властью как эффективный метод управления гражданами.

Сразу после окончания новогодних каникул правительство Москвы выступило с достаточно громкой инициативой. Стало известно, что департамент информационных технологий столицы ищет подрядчика для создания новой системы хранения персональных данных горожан. На нее мэрия выделяет 185 млн. рублей, исполнитель должен быть объявлен 1 февраля.

Согласно данным конкурса по госзакупкам, цель новой системы — «повышение объема хранимой информации о гражданине». Предполагается, что помимо уже имеющихся номеров паспортов, СНИЛС, ИНН и полиса ОМС, в базу будут внесены данные о фактическом месте жительства, родственниках, транспортной карте «Тройка», успеваемости детей в школе и даже о домашних питомцах. Помимо этого будет создан модуль, который будет проверять реальные доходы граждан, ежегодно система будет обрабатывать 20 млн. учетных записей.

Конечно, инициатива преподносится как совершенствование заботы о москвичах. Например, чтобы более эффективно предоставлять адресную социальную помощь.

Однако может так оказаться, что граждане будут под тотальным контролем. Собственно, многие технические решения уже были опробованы во время карантина.

Сейчас в правительстве вовсю обсуждается инициатива увязать вакцинирование от коронавируса с правом перемещаться по стране на самолете, поезде или автобусе. Получается, что прививаться или нет — формально дело добровольное, но без соответствующего документа нельзя будет выйти на улицу.

Следующим логичным шагом станет внедрение системы так называемого «социального кредита», которая уже несколько лет существует в Китае. Там в зависимости от благонадежности гражданина, исчисляемой в специальных баллах, человек имеет право брать кредиты, претендовать на вакансии, покупать билеты на транспорт.

Но между нынешней Россией и Китаем есть принципиальная разница. Китайское общество согласилось на систему «социального кредита» потому, что государство выполняет перед гражданами все социальные обязательства. За 40 лет реформ абсолютно все слои населения стали жить лучше, люди видят реальный положительный результат от сплочения общества. К тому же сильна конфуцианская идеология, провозглашающая высшим благом справедливое государственное устройство.

Можно предположить, чем обернется внедрение подобной системы у нас в стране.

Политолог Анатолий Несмеян (Эль Мюрид) считает, что введение тотального контроля за гражданами связано с кризисом государственной системы управления:

— В ближайшее время нас ждет большое количество ограничений. Первой мерой будет ограничение перемещения, которое поставит под контроль огромное количество людей. Подобного рода масштабные изменения всегда происходят поэтапно. В Москве уже испытано ограничение на перемещение, ввод QR-кодов, блокирование социальных карт. И вполне возможно, что просто отрабатывали технологии того, что будет повсеместно. В целом нет никаких ограничений морального или технологического свойства.

Это будет чисто политическое решение. Если власть обанкротилась, она не знает, что делать дальше, то вполне логичным решением станет введение более жестких ограничений.

Я не могу сказать, что завтра нас ждет тотальный контроль. Но у меня лично нет сомнений, что ограничения будут вводиться и дальше. Мы видим, как открываются и закрываются целые регионы, это просто отрабатывают методики.

Новости СМИ2

«СП»: — Насколько терпимым будет общество к таким нововведениям? Польза от них для людей в целом неясна.

— Это философский вопрос. Например, сейчас в Венесуэле люди живут в кромешном аде, но как-то терпят. Конечно, митингуют, протестуют, но власть держится. И я не очень уверен, что народ у нас взбунтуется и снесет режим.

Другое дело, что режим сам может развалиться. Любая система либо развивается, либо схлопывается. Российская система власти не может развиваться потому, что представляет из себя закрытую корпорацию. И в ней идут процессы загнивания. Она может посадить внутренних «врагов», применить репрессии, но по своим внутренним ресурсам ограничена. Как это и было с Советским Союзом: его развалили не митинги протестующих, а сама партийная верхушка.

Возможно, нам действительно придется жить при диктатуре. Но у российской номенклатуры нет идеологии. Можно опираться на репрессии как метод управления, но долго это не продержится — год, два, пять лет. Но всё равно так жить долго никто не сможет. Просто чем дольше проблемы не решаются, тем острее они становятся.

«СП»: — Человечество за века накопило большой арсенал средств контроля. Можно манипулировать людьми экономическими стимулами, доступом к ресурсам. Нужно ли внедрять высокотехнологичные методы и вводить запреты на перемещение, когда есть более простые и менее раздражающие общество средства?

— Любое управление требует определенного профессионализма. Проблема закрытой корпорации, в которую превратилась российская власть, в том, что каждое новое управленческое поколение хуже предыдущего. А давайте учитывать, что еще в 1990-е пришли непрофессионалы, которые сразу стали руководить нефтедобычей, газодобычей, космосом, хотя ранее никогда этими вещами не занимались.

За первым поколением управленцев пришли еще хуже. И они вынуждены применять репрессии, чтобы как-то удержать ситуацию. Ведь даже создать дефицит жизненно необходимых благ тоже надо уметь. В СССР вводили талоны, но система была сбалансированной, и уж точно голодающих в стране не было. А сейчас мы видим огромное количество нищих, которые реально не доедают, не имеют доступа к медицине.

В итоге власть должна вводить жесткие ограничения. Они не могут играть по правилам, должны их переписывать. Система управления идет к коллапсу, а вот ввод ограничений — обычная попытка спасти ситуацию. В условиях, когда люди перестали верить кому-либо.