Пакт Молотова-Риббентропа: Сталин не верил, что Европа так охотно ляжет под Гитлера

В 4 часа 45 минут утра 15 августа 1939 года шифровальщик германского посольства в Москве разбудил посла графа фон Шуленбурга и вручил ему срочную телеграмму министра иностранных дел фон Риббентропа.

В телеграмме говорилось: «Прошу Вас лично связаться с господином Молотовым и передать ему следующее: …интересы Германии и СССР нигде не сталкиваются. Жизненные пространства Германии и СССР прилегают друг к другу, но в столкновениях нет естественной потребности… У Германии нет агрессивных намерений в отношении СССР. Имперское правительство придерживается того мнения, что между Балтийским и Чёрным морями не существует вопросов, которые не могли бы быть урегулированы к полному удовлетворению обоих государств…

Имперский Министр иностранных дел фон Риббентроп готов прибыть в Москву с краткосрочным визитом, чтобы от имени Фюрера изложить взгляды Фюрера господину Сталину".

В сложившейся ситуации Сталин принял единственное решение, соответствовавшее интересам СССР, и согласился принять в Москве Риббентропа.

23 августа 1939 года Молотов и Риббентроп в Москве подписали «Договор о ненападении между Германией и СССР». На следующий день газета «Правда» опубликовала текст договора. Наиболее интересными там были статья II:

«В случае, если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая Договаривающаяся Сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту державу»;

и статья IV: «Ни одна из Договаривающихся сторон не будет участвовать в какой-нибудь группировке держав, которая прямо или косвенно направлена против другой стороны».

Кроме того, стороны подписали и секретный дополнительный протокол к договору.

В нём было четыре пункта:

1. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению Виленской области признаются обеими сторонами.
2. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского Государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарева, Висла и Сана.
3. Касательно юго-восточной Европы с советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о её полной политической незаинтересованности в этих областях.
4. Этот протокол будет сохраняться обеими сторонами в строгом секрете".

Полностью этот протокол был опубликован в начале так называемой «перестройки» и сразу же вызвал дикие вопли «совков», перекрасившихся в демократов и срочно попрятавших партбилеты. «Ах, какой ужасный протокол, да еще секретный!» Увы, невдомёк нашим «совкам», что секретные приложения к договорам вечны как мир. Почему-то никто не предлагает рассекретить все статьи Тильзитского (1807 года) мира, которые старательно прячут наши дипломаты.

Критики Московского договора 1939 года выступают исключительно с традиционными «совковыми» постулатами — «Правительство СССР действует в интересах народов всего мира» и «От тайги до британских морей Красная Армия всех сильней». Но нельзя же быть таким идиотом, чтобы путать пропагандистские лозунги и реальность. Почему все правительства мира заботятся о своих собственных интересах, а бедная Россия должна заботиться обо всём мире?

Да, действительно, Сталин с начала 1920-х годов до августа 1939 года боялся возникновения мировой войны и справедливо полагал, что она в любом случае коснётся СССР, и всячески противодействовал изменению статуса-кво в мире.

Опять же, надо различать коммунистическую пропаганду о победе мировой революции и реальные планы советского правительства. Спору нет, СССР оказывал материальную поддержку коммунистам в различных странах. Но она не шла ни в какое сравнение с помощью СССР буржуазным правительствам Китая (Чан Кайши), Испании и Чехословакии, куда были посланы многие сотни самолётов, танков и артсистем.

Риторический вопрос: почему Сталин не мог предположить, что война закончится в ноябре-декабре 1939 года соглашением между Германией и западными союзниками?

Кто в Париже и Лондоне мог предположить, что Польша будет вдребезги разбита за две-три недели, а Франция с Бельгией, Голландией да ещё с английской армией — за четыре-пять недель? А если бы такой эксперт и нашёлся, то его немедленно упекли бы в психушку.

В 1939 году в Англии не думали о Дюнкерке, а планировали вторжение в Норвегию и операцию «Катерин». В ходе последней английская эскадра в составе четырёх линкоров типа «Роял Соверен» и других кораблей должна была войти в Балтийское море и навести страх на проклятых «бошей». Кстати, в первых числах сентября 1939 года польское руководство по радио и в прессе объявило о прибытии на Балтику большой английской эскадры. Надо ли приводить дальнейшие примеры уровня мышления западных военных теоретиков?

А почему Сталин не мог, подобно западным теоретикам, предположить, что война на Западе по образцу Первой мировой будет носить позиционный характер, благо, французы на весь мир раструбили о неприступности линии Мажино. Таким образом, через два-три года позиционной войны противники были бы измотаны, а Красная Армия, не сделав ни одного выстрела, могла бы диктовать свои условия.

Кому могло хоть в страшном сне привидеться, что армии Польши, Франции, Англии, Голландии, Бельгии, Норвегии, Греции и другие не только разбегутся перед немцами, но и галантно отдадут им в полной целости и сохранности всё вооружение, а заводы всей Европы, включая «нейтральную» Швецию, начнут работать на Третий рейх?

Подписав договор с Германией, Молотов одним росчерком пера покончил с боевыми действиями на Дальнем Востоке. В секретной телеграмме временного поверенного в делах СССР в Японии Н.И. Генералова, отправленной из Токио в Москву 24 сентября 1939 года, говорилось: «Известие о заключении пакта о ненападении между СССР и Германией произвело здесь ошеломляющее впечатление, приведя в явную растерянность особенно военщину и фашистский лагерь».

Спору нет, неудача японцев у реки Халхин-Гол оказала нужное действие. Но результат этого поражения стал бы катастрофой для, скажем, польской или финской армии, но для Японской империи это была просто неудачная операция — попросту говоря, булавочный укол. И именно договор с Германией положил конец необъявленной войне на Дальнем Востоке.

Читайте также

1 сентября Польша отметит годовщину своей нацистской сущности Перед войной советские СМИ именовали Польшу фашистской — и не без оснований

Договор 1939 года, как и договоры 1918 и 1807 годов, был вынужденным и, как все вынужденные договоры, носил временный характер. И пока ещё ни один из критиков договора не предложил разумной альтернативы действиям советского руководства. Вопрос, на кого работало время в 1939—1941 годах, ещё можно обсуждать в кругу объективных историков, а не русофобов, для которых Пилсудский, требовавший вернуть границы 1772 года, то есть 150-летней давности, герой, а Гитлер и Сталин, решившие восстановить границы двадцатилетней давности и вернуть земли, столетиями принадлежавшие Германии и России и отнятые у них силой, злодеи.

Многие мудрецы говорили: «Практика — критерий истины». Если Молотов и Риббентроп в 1939 году злодейским договором установили столь несправедливые границы, то кто мешал в 1991—2023 годах соответствующим странам не поменять свои границы до состояния на август 1939 года?

Ведь изменили же границы в Германии и Чехословакии, причем мирно и ко всеобщему удовлетворению. Странно, почему все хулители договора 1939 года в Польше, Прибалтийских странах и т. д. «падают до ниц», как говорят поляки, перед границами, проведёнными такими «редисками», как Молотов и Риббентроп?

Итак, нравится или не нравится нам, но подписание договора с Германией было единственным разумным шагом советского правительства. Любое альтернативное действие вело СССР к катастрофе