СМИРНОВ Андрей Павлович, 1895 г. рождения, офицер царской армии, имел звание капитана саперного батальона.
В 1920 г. был арестован ВЧК за участие в антисоветском заговоре. Находясь в тюрьме, был завербован чекистами. Прошел специальное обучение, был зачислен в Разведывательное управление РККА. В конце 1921 года Смирнов, перейдя границу на Карельском перешейке, нелегально прибыл в Финляндию вместе с «женой», сотрудницей ВЧК Залькевич, вдовой расстрелянного царского полковника, бывшую любовницу Ягоды, которую направили на закордонную работу после того, как ее очередной любовник Менжинский увлекся сотрудницей Внешторга Рыбаковой.
С паспортом
на собственное имя Смирнов обосновался в Гельсингфорсе под видом русского
эмигранта, приехавшего из Турции.
В 1922 г. Смирнова назначили резидентом нелегальной разведки. Назначение связывают с прибытием в апреле 1922 года в Финляндию нового военного атташе Ардалиона Бобрищева, бывшего полковника Генерального штаба, и его помощника Августа Песса, работавшего в Гельсингфорсе под фамилией Лиллемяги. Бобрищев провел реорганизацию агентурной сети, разбив Финляндию на 11 секторов с резиденциями в городах Выборге, Або, Таммерфорсе, Гельсингфорсе, Ганге, Вильмансранде, Тавастгусте, Бьернеборге, Раумо, Лахти и Торнео. Смирнов был назначен заведующим агентурой 9-го сектора, состоящей из 16 агентов и 9 субагентов из военно-коммунистических ячеек финской компартии.
Одним из первых его заданий в новой должности была срочная продажа 211 бриллиантов, доставленных в феврале 1922 года диппочтой из Москвы для пополнения кассы разведывательных органов. Вручая под расписку мешочек с драгоценными камнями, сотрудник хельсинкской резидентуры ИНО ГПУ Мутценек сообщил Смирнову, что бриллианты оцениваются в 930 тысяч финских марок, из которых 500 тысяч поступают в распоряжение резидента ГПУ, 400 тысяч – резидента Разведупра, а остальные предназначены для финансирования важного агента в Хельсинки. Но если, добавил Мутценек, Смирнову удастся продать бриллианты подороже, 50% прибыли он получит в свое распоряжение. Нелегал успешно справился с заданием, выручив 965 тысяч марок, и получил оговоренную премию. Что касается Залькевич, то она работала по направлению белой эмиграции, стала членом Дамского комитета и регулярно посещала благотворительные балы и распродажи.
При непосредственном участии Смирнова был разоблачен агент-финн, передавший Бобрищеву чертежи миноносцев и план строительства новых ангаров, якобы похищенные в Главном штабе финской армии. Бобрищев заплатил за столь «важный» материал 200 долларов и отправил его в Москву. Но, к своему ужасу, вскоре был вызван к прямому проводу Тухачевским, который сообщил ему, что чертежи миноносцев перерисованы из немецкого довоенного сборника. Агенту, имевшему псевдоним Освальд, про это ничего не сказали. За услугу ему выплатили дополнительную премию в размере 5000 марок и перевели с повышением оклада в распоряжение Смирнова. Через некоторое время Смирнов поручил Освальду – бывшему писарю Свеаборгской крепости, пьянице, торговцу спиртом и наркотиками – достать фотографии пороховых погребов. В качестве аванса финн получил 4000 марок. Скрытое наблюдение за неблагонадежным агентом показало, что все время, которое Освальд попросил для выполнения задания, он просидел в собственной квартире. И, тем не менее, через два дня явился в условленное место с фотоаппаратом и снимками.
О случившемся Смирнов доложил Бобрищеву, который принял решение о выводе Освальда на территорию СССР. Проворовавшегося и изолгавшегося агента напоили до беспамятства и на моторной лодке перевезли на советский пароход «Коммунар», стоявший на гельсингфорсском рейде. Капитан судна получил указание доставить Освальда в Особый отдел в Петрограде. А вскоре оттуда пришло сообщение, что Освальд расстрелян.
В июле 1922 года, после отъезда в Германию «жены» (под видом устройства финансов), Смирнов попал под подозрение финской контрразведки. Но это обстоятельство не мешало его работе, поскольку наблюдавшего за ним лейтенанта контрразведки Арлсона он регулярно спаивал на дружеских вечеринках.
Летом 1923 года помощник военного атташе Песс был выслан из Финляндии. Причиной стал арест групповода резидентуры Рейно Дроккилло и ряда его агентов. После локализации провала в апреле 1924 года Бобрищева тоже отозвали в Москву, а легальную резидентуру в июле принял морской агент (атташе) при полпредстве СССР в Финляндии Алексей Петров, бывший царский офицер и военный разведчик. Смирнова же назначили внешним нелегальным резидентом Разведупра в Финляндии. Он продолжал активно работать, собирая сведения о командном составе финской армии, предстоящих маневрах и учебных выступлениях воинских частей, настроении нижних чинов, их питании и обмундировании.
В начале декабря 1924 года после провала в Эстонии очередной попытки организовать «пролетарскую революцию» руководство Коминтерна решило проверить финансовые дела входящих в его структуру зарубежных организаций, в том числе и МОПР (Международная организация помощи борцам революции, основана в 1922 году). Проведение ревизии в Эстонии, Швеции и Дании поручили Смирнову, которого временно наделили полномочиями резидента-ревизора. В начале 1925 года он по паспорту финского лесопромышленника отплыл из Гельсингфорса в Таллин, где первая же ревизия дала показательный материал. Выяснилось, что местный комитет МОПР состоял из пяти человек, двое из них имели уголовное прошлое. Одного, по имени Видрик, в свое время осудили за кражу со взломом, а другого, Кару, лишили прав за поджигательство. Остальные трое «неуголовных» были рабочими Добрфлота, типичными портовыми босяками. Растрата превышала 300 тысяч марок, а финансовые документы представляли собой замасленный листок бумаги, где сумма выдачи была сделана чернилами, а подпись – химическим карандашом. Составленный Смирновым акт ревизии никто из членов правления не подписал. В Швеции местный казначей МОПР незадолго до приезда Смирнова выправил себе заграничный паспорт, сел вместе с семьей на пароход «Шведско-Американской линии» и с 189 тысячами шведских крон в кармане взял курс на Северную Америку. В Дании также обнаружили недостачу, но партком пополнил растраченную сумму, а все члены правления МОПР были исключены из партии. Завершив ревизию, Смирнов в марте 1925 года вернулся в Финляндию, где его ждало неприятное известие – направленных к нему курьеров арестовали при переходе советско-финской границы, и они уже начали давать показания. Об этом ему сообщил лейтенант Арлсон во время очередной дружеской попойки. К тому времени Смирнов знал, что его младший брат Владимир расстрелян в Харькове за принадлежность к организации «экономических вредителей», а матери и старшему брату удалось бежать в Румынию, а оттуда – в Бразилию.
20 марта 1925 года Смирнов явился к финским властям и выразил желание сотрудничать с финской контрразведкой. Он выдал всех известных ему работников и агентов Разведупра в Финляндии и ряде других стран, в том числе Петрова, который в апреле был вынужден покинуть Гельсингфорс. За предательство советский военный трибунал приговорил Смирнова к расстрелу. Финский же суд, учитывая факт его сотрудничества с контрразведкой, приговорил его к двум годам принудительных работ. Находясь в тюрьме, Смирнов еще несколько раз оказывал помощь финской контрразведке, а после освобождения в 1927 году уехал в Бразилию к матери и брату, где его дальнейшие следы теряются.
