Автор: ВЛАДИМИР ЗАЙЦЕВ

                                            УБОЙНАЯ ЖАДНОСТЬ

ИЛИ СМЕРТЕЛЬНЫЙ ЯД В ОЧКАХ ШПИОНА

 

 

В 1980 году Центральное разведывательное управление Соединенных Штатов Америки подготовило совершенно секретный план развала Советского Союза под кодовым названием «Доктрина освобождения». И приступило к его реализации.

Немаловажная роль в этом плане отводилась секретным агентам из числа советских политиков, дипломатов, крупных хозяйственников, сотрудников закрытых лабораторий и научно-исследовательских институтов.

И надо отдать должное «охотникам за головами» из Лэнгли — они преуспели. В их сети попали и плодотворно работали в пользу США многие высококлассные специалисты.

 

Захваты агентов и разведчиков, почти незаметные для окружающих и длившиеся всего несколько минут, требовали долгих часов и месяцев упорных тренировок.

Сотрудники Группы «А» отрабатывали профессиональные навыки по захвату «объектов» на макетах, в заброшенных, поставленных на капитальный ремонт домах или определенных под снос зданиях, а также в людных и безлюдных местах, лесных массивах и различном транспорте. Проводились они в любое время суток, а после занятий обязательно следовал детальный разбор промахов и недочетов.

Вместе с тем порой трудно было предусмотреть все возможные варианты. Иногда они грозили неудачей. Так едва не произошло во время операции по задержанию Геннадия Сметанина, помощника резидента ГРУ в Лиссабоне (Португалия), занимавшегося шпионажем в пользу США с 1983 года.

Вот только неполный перечень выданного предателем: кадровый состав заграничного аппарата КГБ в Португалии, агентура резидентуры ГРУ, объекты оперативных разработок на иностранцев, конспиративные адреса, содержание тридцати трех директив ГРУ, задачи и состав частей специального назначения СССР и многое другое.

В США не любят вспоминать эту историю, главная причина — смертельный яд, которым в ЦРУ снабдили своего агента на случай провала.

ПО КЛИЧКЕ «ГНУС»

Сметанин — уроженец Чистополя (Татария), восьмой ребенок из многодетной семьи рабочего. После восьмого класса поступил в Казанское суворовское училище.

Окончив в 1971 году Киевское высшее общевойсковое командное училище, Сметанин прослужив в войсках на «блатной» должности (порученцем в политотделе), был направлен в Военно-дипломатическую академию Генерального штаба, где изучал португальский и французский языки.

В академии за глаза ему дали кличку «Гнус». Сметанин умел тонко — не грубо — польстить, «правильно» подойти к начальству или грамотно выступить на партийном собрании, демонстрируя «понимание момента».

Первую загранкомандировку с 1974-го по 1977 год Сметанин провел во Франции на должности помощника военного атташе посольства СССР. Однако с начальником у него отношения не заладились — гонор, амбиции, желание быть «теневым лидером», пренебрежительное отношение к людям. А зная его покровителя, шеф держал его на определенной дистанции.

Вернувшись в Союз, Геннадий Сметанин попадает на участок стратегической разведки европейского региона.

В августе 1982 года он был командирован в лиссабонскую резидентуру ГРУ под прикрытием должности сотрудника аппарата военного атташе в Португалии.

«Я, СМЕТАНИН ГЕННАДИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ…»

Пойдя на контакт с военным атташе посольства США полковником Джоном Нортоном (они познакомились на теннисном корте), причем Сметанин, действуя решительно, напористо, решил сразу взять быка за рога: он заявился на виллу военного атташе посольства США и предложил свои шпионские услуги.

Сметанин запросил миллион долларов, — и под таким ироничным оперативным псевдонимом («Миллион») проходил в секретных бумагах американского разведывательного ведомства.

 

Американцы, естественно, заподозрили подставу и потратили несколько месяцев на изучения клиента. С ним несколько раз встречались в уютном курортном городке Кашкайш, в доме № 1 по улице Партикулар. Его досконально проверили на «детекторе лжи». И оказалось, что Сметанин вполне искренен в своем страстном желании предать и продать Родину.

Только тогда янки согласились заплатить 365 тысяч, выдав их под расписку: «Я, Сметанин Геннадий Александрович, получил от американского правительства 365 тысяч долларов, в чем и расписываюсь и обещаю ему помогать».

Расписка была написана 1 марта 1984 года на английском и русском языках.

«СЕМЕЙНЫЙ ПОДРЯД»

4 марта 1984 года американцами была завербована жена Сметанина — Светлана, работавшая техническим секретарем в советском посольстве в Португалии и получившая доступ к секретной документации.

Поначалу Светлану использовали «втемную», но потом решили раскрыть глаза. Вербовка (по настоянию полковника Нортона) была осуществлена в гостинице «Паласио душ Сатеанш». И «семейный подряд» заработал на полную мощность: муж сдавал сотрудников ГРУ и КГБ, а жена копировала секретные документы.

Так продолжалось больше года.

Сметанин не брезговал любой возможностью для сбора информации: рылся в рабочих тетрадях сослуживцев, делал выписки из шифротелеграмм, а иной раз, в зависимости от их важности, переписывал полностью, детально описывал места закладки тайников для агентуры из числа иностранцев.

«Миллион» работал на перспективу…

Все, что могло в перспективе заинтересовать хозяев, «Миллион» поверял дневнику, под который он приспособил ежедневник «Аэрофлота». Поразительная беспечность для профессионального разведчика! Очевидно, Сметанин был уверен в своей «звезде».

Позднее этот дневник станет одной из улик против предателя.

СОМНИТЕЛЬНАЯ «СМЕТАНА»

Первые подозрения появились тогда, когда во время одного из приемов в посольстве, 7 ноября 1984 года Светлана появилась в нарядах и драгоценностях (серьги, колье, кольца, браслет), которые ну никак не соответствовали официальным доходам мужа.

 

Позднее Светлана внезапно переходит на работу секретаря-машинистки консульского отдела, которая оплачивалась скромнее, но зато открывала доступ к режимной информации.

Летом 1995 года мадам обратилась к матери: нужно срочно продать мебельные гарнитуры и недавно купленную автомашину «Жигули» шестой модели. Причем по ценам — «ниже рыночных».

Распродавать имущество в Союзе, рассчитывая на финансовые перспективы, перебежав на Запад, — вот что такое жадность, которая затмила элементарное чувство безопасности и самосохранения.

Одновременно с этим Светлана принялась интенсивно штудировать английский язык (на платных курсах), который в Португалии никогда не был ходовым.

Более того, в письме матери Сметанина прочит срочно прислать в Лиссабон все семейные дубленки: мужа, свои и дочери. И это в страну, где ртутный столбик не опускается ниже тринадцати градусов!

За четой Сметаниных было установлено плотное оперативное наблюдение.

СМЕТАНИН УХОДИТ В ОТРЫВ

Признаюсь, я вспоминаю операцию по захвату этого опытного и сильного противника с чувством тайной неловкости… Однако все по порядку.

В конце августа 1985 года «Миллион» получил отпуск и вместе с женой Светланой приехал в Москву. Согласно оперативным данным, по возвращении за границу супруги собирались остаться там навсегда, но — не с пустыми руками. В столице полковник, воспылав любовью к коллегам по службе, стал активно посещать их на дому, а во время застолий делать «фотографии на память». Понятно, что эти кадры предназначались не для домашних фотоальбомов.

 

Также в поздние часы «Миллион», нервничая, выходил из дома и перемещался по городу, пытаясь определить — ведется ли за ним наружное наблюдение?..

По приказу руководства мою группу вывели на Казань, куда Сметанин выехал с супругой, чтобы попрощаться с матерью. Кто знал, что на уме у этого человека…

Через три дня я понял: скрытно «взять» Сметаниных не представляется возможным, т. к. они все время находились в окружении родственников и друзей. Появилась информация: «объекты» взяли билеты на самолет и должны вылететь в Москву.

И здесь произошло непредвиденное… В Казани полковник, обозначившись в поле зрения, вдруг ушел из-под негласного контроля. Исчез, растворился. Можно себе представить, какое оцепенение охватило всех, кто был «завязан» на этом человеке.

Несколько дней мы, что называется, землю рыли, «перепахивая» Казань во всех мыслимых и немыслимых направлениях, изматываясь сами до седьмого пота и загоняя местных сотрудников. Я до сих пор могу водить по Казани тематическую экскурсию «Проходные дворы и подъезды» — и еще несколько в том же роде.

Пытаясь найти хоть какую-то зацепку, опергруппа лихорадочно перелистывала сводки наружного наблюдения и слухового контроля за «объектами» — и нашла! В день приезда Сметаниных в Казань им кто-то позвонил по межгороду. Услышав голос звонившего, Геннадий не стал с ним разговаривать, ограничился короткой репликой: «Я тебе перезвоню позже, извини, мы только что с дороги».

Установить кто именно — это было делом нескольких минут. Казанские технари выяснили, что звонок поступал от двоюродного брата объекта, проживавшего в поселке Козловка. Однако в дальнейшем Сметанин попыток связаться с ним не предпринимал.

Рядом с Козловкой — железная дорога как раз в сторону столицы. А вскоре выяснилось, что Сметанин с помощью родственников приобрел билеты (два взрослых, один детский для дочки двенадцати лет) на скорый поезд № 37 Казань-Москва — причем на тот же день, что и на самолет.

 

Маневры «подопечного» нас очень насторожили. На память мне пришел случай пятилетней давности — обстоятельства побега за границу шифровальщика отдела 8-го Главного управления КГБ Виктора Шеймова, который вместе с семьей был вывезен американцами прямо из аэропорта «Внуково». Накануне побега он сообщил своему начальству, что в выходные собирается на дачу в Подмосковье. Так что хватились его только в понедельник.

ВЫЕЗД В КОЗЛОВКУ

До авиарейса на Москву оставалось всего два часа, до отправления поезда — три, когда я убедил руководство в Центре, что мне с группой захвата необходимо выехать в Козловку.

На всякий случай я решил выждать час, оставаясь в Казани. В Козловку выслал разведдозор. Учитывая скорость, с которой привыкли передвигаться сотрудники Группы «А» в ходе выполнения особых заданий, нет ничего удивительного, что уже через сорок минут ребята вышли на связь и доложили, что супруги-шпионы гуляют «по-черному» в обществе двоюродного брата Геннадия и его приятелей.

Обнаружение крота все равно не решало проблем — брать шпионскую парочку на станции было нельзя: их наверняка будут провожать родственники и собутыльники. Может завариться каша! Значит, захват придется производить непосредственно в поезде, во время движения!

Поскольку и в этом случае никто не мог с уверенностью сказать, возвращается ли полковник в Москву или просто путает след, нам, достаточно злым и постоянно подогреваемым начальством, оставалось одно: брать предателя в пути, в вагонной тесноте и среди людей — пассажиров поезда.

 

Если объект обнаружит нас, то пойдет на все, в чем мы особо не сомневались. Скажем, начнет отстреливаться или покончит жизнь самоубийством. Да при этом, не дай Бог, кого-то из пассажиров ранит или убьет? Такие, как Сметанин, когда их прижимают к стене, как правило, не церемонятся.

Короче говоря, нашей группе, в состав которой входили и женщины, предстояло отработать предельно быстро, конспиративно и по-ювелирному точно. При этом не должны были пострадать ни люди вокруг, ни Сметанин. О нас самих речь не шла — мы находились на работе.

ЗАХВАТ В КУПЕ

27 августа 1985 года. Когда мы обнаружили Сметанина на станции, он был почти неузнаваем в парике и очках. О том, что происходило в вагоне, можно снять фильм и показывать его в замедленном темпе. Когда делают ювелирную «ручную» работу, вся соль — в мельчайших деталях, нюансах поведения. Движение может иногда рассказать больше, чем любые слова. Я, во всяком случае, не берусь рассказать о том, как мы управились за несколько минут, а потом долго не могли отделаться от ощущения, что прошла вечность.

План был таков. Один наш сотрудник с полотенцем на шее стоит у туалета, как бы ждет своей очереди. Предполагалось, что Сметанин пойдет в тамбур покурить (ведь при жене и дочке он в купе курить не будет) и там мы осуществим захват.

Я с молодой женщиной беседую в коридоре — эдакое путевое знакомство. Нервное напряжение настолько высоко, что мою напарницу, хоть и оперативную сотрудницу, бьет нервный озноб. Приходится успокаивать.

Вошли Сметанины, разместились в купе. Мы ждем, когда глава семьи пойдет курить. Он несколько раз выглянул из купе, видит — человек с полотенцем стоит, туалет занят, и продолжает находиться в купе. Я дал сигнал сотруднику с полотенцем исчезнуть.

Неожиданно нам на помощь приходит случай. В купе Сметаниных заедает дверь (он потом говорил, что это КГБ так подстроил), и тот начинает ее закрывать и открывать. Потом, раздраженный, зовет проводницу. Она, убедившись, что дверь в порядке, уходит.

Но у Сметанина опять дверь заедает. И тогда я радушно предлагаю свою помощь. Он — «попробуйте». Мы закрыли дверь, и мгновенно провели захват задержанного, увели в соседний вагон. Никто из пассажиров не заметил, что произошло.

Затем мы с представителем 3-го управления КГБ вошли в купе. Жена и дочь даже не заметили исчезновение отца и мужа. Чтобы не травмировать девочку двенадцати лет, я вывел ее из купе и объяснил, что у папы пропал очень важный документ и он срочно не поездом, а самолетом улетает в Москву.

Жене Сметанина объявили о задержании мужа и оставили ее под присмотром оперативных сотрудниц. Мы тогда еще не знали, что она тоже шпион. Они с мужем действительно готовились к уходу за границу…

В соседнем вагоне, в служебном купе Сметанина переодели в заранее приготовленный спортивный костюм и отобрали личные вещи — правило, которому неукоснительно следовали группы захвата. Делалось это исключительно с одной целью: обнаружить предметы, в которых могли находиться капсулы со смертельным ядом, оружие или другие улики.

Во время осмотра вещей Сметанина насторожило то, как он настойчиво пытался вернуть себе отобранные очки. Странно, тем более что стекла в очках были без диоптрий…

Как выяснилось в дальнейшем, в дужках очков, полученных от американцев, находились ампулы с сильнейшим ядом. Сметанину достаточно было посильнее сжать пальцами дужки, чтобы из микрорезервуаров вытекла смертоносная жидкость. Ее даже глотать не надо было. Попав на кожу, капля яда гарантировала уход в мир иной в течение двадцати секунд.

Личный обыск Светланы Сметаниной мы не проводили до самой Москвы. Исходя из мер предосторожности, ей надели наручники, а отдельные части туалета и аксессуары тщательно осмотрели и даже прощупали.

Когда появилась возможность, то в богато расшитом, оформленном черненым серебром поясе Сметаниной мы обнаружили сорок четыре крупных алмаза. Выяснилось, что камни были переданы супругам для продажи за границей двоюродным братом «Миллиона», который ранее работал на алмазных приисках Якутии.

ВЫСШАЯ МЕРА — РАССТРЕЛ!

После захвата Сметаниных от их имени казанским родственникам была послана телеграмма, что они досрочно улетели за границу — отозвали из отпуска. Столичные знакомые шпионской парочки пребывали в неведении, думая, что они задержались в Казани.

Разумеется, истинное место пребывания супругов скрыть нужно было не столько от их родственников и знакомых, сколько от заокеанских операторов. Чем позднее они узнают о провале своих агентов, тем лучше для нас. И для безопасности человека, который вывел Комитет на шпионскую парочку…

Эта операция стала возможной благодаря усилиям многих людей, но на самый «верх» ушла лишь скупая информация о том, что в поезде Казань-Москва, на котором Сметанин с женой возвращался из Татарии, супруги были задержаны оперативниками КГБ.

План связи, который был извлечен из чехла для очков, предусматривал все стороны регулирования шпионской деятельности и осуществления конкретной связи с представителями ЦРУ как на территории СССР, так и за кордоном.

Вот что говорилось в одном из разделов плана связи — «Как слушать и расшифровывать наши радиопередачи»: «Передачи разведцентра ЦРУ из Франкфурта-на-Майне будут передаваться в цифрах, разделенные на пятизначные группы, которые вы сможете расшифровать при помощи таблиц расшифровки. Ввиду того, что только у нас с вами имеется такая таблица, никто другой не сможет понять на¬ши сообщения вам. Обязательно слушайте наши передачи наедине через наушники, чтобы посторонние не знали, что вы именно слушаете…»

 

На суде супруги Сметанины были признаны виновными в совершении преступления, предусмотренного статьей 64-й Уголовного кодекса РСФСР — «Измена Родине».

Сметанин отверг обвинения и заявил, что на сотрудничество с ЦРУ пошел из-за того, что в ГРУ, дескать, его не ценили как разведчика. 1 июля 1986 года он был приговорен Военной коллегией Верховного суда СССР к расстрелу с конфискацией имущества.

Светлана Сметанина немедленно чистосердечно созналась в преступлениях, совершенных вместе с мужем. Собственно, ее свидетельства помогли изобличить шпиона, а также сохранить жизнь нескольким помощникам ГРУ за рубежом, которых успели вывести из-под удара португальской контрразведки.

Ее приговорили к пяти годам лишения свободы в ИТК строгого режима с конфискацией имущества.

ИХ УБИЛ СТРАХ

Французский врач, биолог, путешественник и политик Аллен Бомбар (1924-2005) в одиночку пересек Атлантический океан. Ему нужен был научный опыт и одновременно акция по пропаганде разработанных методов выживания для потерпевших кораблекрушение в отрытом море.

В своей книге Бомбар делится неординарным выводом: «Когда корабль тонет, человеку кажется, что вместе с его кораблем идет ко дну весь мир; когда две доски пола уходят у него из-под ног, одновременно с ними уходит все его мужество и весь его разум. И даже если он найдет в этот миг спасительную шлюпку, он еще не спасен.

Потому что он замирает в ней без движения, сраженный обрушившимся на него несчастьем. Потому что он уже больше не живет. Окутанный ночной тьмой, влекомый течением и ветром, трепещущий перед бездной, боящийся и шума и тишины, он за каких-нибудь три дня окончательно превращается в мертвеца.

Жертвы легендарных кораблекрушений, погибшие преждевременно, я знаю: вас убило не море, вас убил не голод, вас убила не жажда!

 

Раскачиваясь на волнах под жалобные крики чаек, вы умерли от страха».

Так вот, те предатели, которых нам, сотрудникам Группы «А» КГБ СССР, довелось захватывать, существовали с чувством страха — он отравлял им бытие, заставляя постоянно оглядывать за плечо.

А те, что бежали на Запад, те живут с этим липким чувством до гробовой доски.

Что такое угрызения совести, они не знают, не ведают, их убивает — страх… Что ж, так и должно быть. 

ЗАЙЦЕВ Владимир Николаевич, родился в 1948 году в Московской области. В Комитете государственной безопасности СССР с 1972‑го по 1992 год.

В Группе «А» с 1982‑го по февраль 1992 год. Прошел должности от начальника отделения одного из подразделений до заместителя начальника Группы «А».

Награжден орденами Красного Знамени, Красной Звезды, «За личное мужество». Почетный сотрудник Госбезопасности.

Неоднократный чемпион центрального аппарата КГБ по восточным единоборствам, мастер спорта СССР по трем видам спорта.

В 2000‑2004 годах работал в Белом доме помощником Председателя Правительства России по вопросам безопасности.

Председатель Фонда поддержки антитеррористических подразделений органов обеспечения безопасности «Антитеррор».

Является вице-президентом Международной Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа».

Неоднократно публиковался в газете «Спецназ России».