28 августа 1995 года в Сараево на городском рынке Маркале произошел взрыв, в результате которого погибли 43 человека. Кто стоял за терактом — так и не было установлено. Однако власти США поспешили возложить коллективную ответственность за случившееся на боснийских сербов, в результате чего силы НАТО провели в августе — сентябре 1995 года первую в истории альянса масштабную военную операцию — «Обдуманная сила». По Республике Сербской было нанесено свыше тысячи ударов бомбами и ракетами. Под прикрытием авиации НАТО боснийские и хорватские войска перешли в наступление против РС, захватив около 400 квадратных километров территории и изгнав с них свыше 50 тыс. мирных жителей. Республика Сербская не могла ничего противопоставить военному потенциалу НАТО…
Национальные и религиозные проблемы в Югославии после завершения Второй мировой войны во многом были дезавуированы Иосипом Броз Тито, подчеркивавшим, что в условиях политического единства народы могут прийти к согласию по национальным и религиозным вопросам. Однако после смерти Тито в созданной им социалистической Югославии начались вспышки этносепаратизма, за которыми явно просматривалось влияние внешних сил. Если словенцы, которые были изначально достаточно сильно обособлены исторически и географически, отделились быстро и относительно безболезненно (их конфликт с центральными властями Югославии оказался недолгим), то разделение остальной страны вылилось в настоящую кровавую бойню.
История распорядилась таким образом, что провести четкую «этнографическую» границу между Сербией, Хорватией и Боснией было невозможно. Какие-то триста лет назад один брат в семье мог остаться православным, другой — принять ислам, третий — стать католиком и начать служить Габсбургам. При этом их потомки продолжили жить рядом, называясь сегодня соответственно сербами, бошняками и хорватами. Ситуация усугублялась тем, что в период мирного сосуществования при Тито, люди массово заключали смешанные браки — барьера в общении в виду общности языка не существовало, а религиозные в условиях светского государства временно отошли на второй план. Однако в конце 1980-х — начале 1990-х годов ценностные различия, существовавшие между представителями различных общностей, взбурлили и под влиянием политической пропаганды привели к чудовищным последствиям.
То большинство, которые имели в Хорватии и Боснии представители «титульных» этносов было относительным. Например, в Боснии и Герцеговине бошняков проживало чуть более 40%. Сербы составляли примерно треть населения республики, хорваты — около 17%. Ситуация сложилась патовая. Бошняки были настроены на создание своего этнического государства, претендуя при этом на земли, заселенные сербами, которые оказались почти равнозначной им в количественном отношении национальной группой в БиГ.
В 1991 году сербо-хорвато-боснийские противоречия перешли в стадию острого кризиса, вылившегося в «войну всех против всех». Все заварилось в Хорватии. Компактно проживавшие там сербы, естественно, не желали отделяться от единой Югославии. Хорваты же, взявшие в одностороннем порядке курс на независимость, решили «прихватить» и сербские территории, формально относившиеся к их республике. Все это привело к столкновениям, переросшим в войну.
Что касается Боснии и Герцеговины, то представлявшие бошняков в республиканском парламенте депутаты, не имея конституционного большинства, провозгласили, тем не менее, независимое государство и организовали изначально не соответствовавший требованиям закона референдум, который был проигнорирован сербами. Европейские политики, не желавшие начала большой войны в Боснии, посадили все стороны конфликта за стол переговоров и склонили их к подписанию 18 марта 1992 года Лиссабонского соглашения, согласно которому межнациональные трения разрешались путем максимальной децентрализацией власти и передачи широких полномочий на уровень национальных объединений. Однако лидер бошняков Алия Изетбегович 28 марта встретился с послом США Уорреном Циммерманом и после разговора с ним сразу же отозвал свою подпись под соглашением, взяв курс на войну.
Незадолго до этого, бошнийские бандиты в Сараево открыли огонь по сербской свадьбе, убив отца жениха Николу Гардовича и ранив священника. В Боснии начались этнические столкновения, которые резко обострились после выхода лидеров бошняков из переговорного процесса.
Боснийские власти с помощью американцев стали создавать собственную армию, при которой возникли группы боевиков, занимавшиеся грабежами и мародерством. Начались убийства мирного сербского населения, возникли концлагеря, в которые бросали как сербов, так и хорватов, отказывавшихся сербов убивать.
2 мая 1992 года бошняки осадили казармы югославской армии в Сараево, а 15-го — боснийские и хорватские боевики атаковали уходящую из республики колонну 92-ой моторизованной бригады. Югославские силы в ответ взяли в осаду боснийские районы Сараево. А в район компактного проживания хорватов в Боснии вошли части хорватской армии. С целью защиты своих прав сербское население Боснии объявило о создании нового государства — Республики Сербской.
На этом фоне происходило ожесточение всех сторон конфликта. Подвергавшиеся преследованиям сербы массово бежали из районов, где большинство жителей были бошняками, в свою очередь бошняки, опасаясь расправы, покидали регионы компактного проживания сербов. А вот местные хорваты разделились. Часть из них выступала за союз с бошняками против сербов, другие — за объединение с сербами для защиты от бошняков.
7 января 1993 года бошняки устроили в нескольких населенных пунктах страны резню мирного сербского населения, включая детей и стариков. В мае 1993-го Совбез ООН создал «зоны безопасности» вокруг ряда боснийских городов. Этим воспользовались боевики из числа бошняков, атаковавшие сербские силы, а затем — отходившие под прикрытие ООН. В 1992—1993 годах хорватские силы провели против бошняков серию этнических чисток в долине Лашвы, пик которых пришелся на апрель 93-го. Среди их жертв оказались как 3-месячный ребенок, так и 81-летняя женщина.
В марте 1994-го представители боснийской и хорватской общин подписали соглашение о создании Федерации Боснии и Герцеговины. В августе Республика Сербская согласилась на то, что сербам будет передано 49% БиГ. Однако межэтнические столкновения продолжались. Авиация НАТО наносила время от времени удары по сербским позициям и сбивала самолеты РС.
В 1995-ом резко обострилась ситуация в Сребренице. Этот город еще в 1992 году был отбит бошняками у сербов и превращен в анклав на территории РС. Из него боснийские силы совершали рейды на сербскую территорию, убивая и грабя мирное население. В результате этих рейдов и обстрелов, в районе Сребреницы погибли свыше 3000 сербов. В июле 1995-го боснийские силы из анклава были изгнаны. При этом Войско Республики Сербской организовало эвакуацию стариков, женщин и детей. По версии бошняков, около 7−8 тысяч бойцов боснийских отрядов и мужчин призывного возраста были убиты представителями сербских сил.
Боснийская сторона называет эти события «Резней в Сребренице». Однако объективного подтверждения такой трактовке событий нет. По словам представителей сербской стороны, самосуды над боснийскими мужчинами действительно имели место. Однако их жертвами стали лишь около ста человек. Еще около 2 тысяч бошняков погибли, пытаясь прорваться с оружием в руках через сербские позиции. По мнению ряда западных экспертов, расправа над мужчинам-бошняками объективно имела место, но была вызвана убийствами ими тысяч сербских женщин и детей. Позднее Международный трибунал по бывшей Югославии объявил события в Сребренице преступлением и осудил за него лидеров боснийских сербов.
После событий в Сребренице и взрыва на рынке в Сараево и началась операция НАТО «Обдуманная сила», приведшая к массированному наступлению бошняков и хорватов на сербов и поражению последних. Руководство Республики Сербской вынуждено было согласиться на переговоры на заведомо невыгодных для себя условиях и заключить в ноябре — декабре 1995 года Дейтонское соглашение, согласно которому возникло государство, состоявшее из двух частей — Федерации Боснии и Герцеговины и Республики Сербской. Функции главы государства были переданы президиуму, в который входили три человека, — по одному от каждого из народов. Кровопролитие прекратилось, однако, устойчивый мир и процветание за 23 года в Боснию так и не пришли…
Причины этого не только в последней войне. Корни противостояния уходят в далекое прошлое.
Славянские предки современных сербов и хорватов пришли на Балканы в средние века с территории Восточной Европы. Их прародина находилась где-то в районе современных Чехии, Словакии, Лужицы, Закарпатья и Буковины. На Балканах они смешались с местным дославянским, преимущественно иллирийским романизированным населением. В результате возникла общность очень близких друг к другу народов, объединенных одним языком, однако со временем она была дезинтегрирована политическими и религиозными факторами, в частности — османским завоеванием. Предки современных сербов сохранили свою идентичность даже под турецким господством, предки хорватов на несколько столетий ушли под власть венгров и Габсбургов. Сербы, отказавшиеся от православия и принявшие ислам (за это они получали ряд налоговых и судебных льгот) стали бошняками.
В итоге, когда в начале ХХ века началось политическое объединение южнославянских народов, живущих на Балканах, в единое государство, сербы, хорваты и бошняки, несмотря на общий язык и близкое происхождение, оказались разорваны между тремя религиями и цивилизациями.
Православные сербы тяготели к России, католики-хорваты ощущали близость к Западу, а бошняки — к исламскому миру. При этом еще в XIX веке под процесс интеграции были заложены дополнительные идеологические бомбы замедленного действия. Так, австро-венгерский политик, ратовавший за независимость Хорватии, Анте Старчевич разработал антинаучную националистическую концепцию, объявив хорватов «германцами» и «потомками готов», а сербов — «пришлыми рабами». Сегодня Старчевича в Хорватии называют «отцом отечества». Кстати, именно его идеи в первой половине ХХ века вдохновили на преступления известных пособников Адольфа Гитлера — усташей.
После окончания Второй мировой лидер югославских партизан Тито (сам, к слову, хорват), воочию убедившийся на войне, как опасны могут быть национальные вопросы, постарался задвинуть их подальше вместе с религиозными, поставив во главу угла политику и экономику. Но без Тито выстроенная им система оказалась нежизнеспособна.
Сегодня эксперты называют Боснию и Герцеговину самым бедным и коррумпированным государством Европы. Четверть взрослого населения страны являются безработными, а среди молодежи не могут найти себе никакого занятия примерно две трети. Многие заняты в «теневой» сфере и мечтают перебраться на ПМЖ в Германию или Италию. Или хотя бы в Турцию, там, правда, бошняков не особо привечают, несмотря на все их старания стать «настоящими османами».
К числу крупнейших инвесторов в экономику БиГ сегодня относятся Сербия и Хорватия. Причем деньги Загребом и Белградом вкладываются в «свои» этнические анклавы. Загреб оказывает открытое давление на Сараево, требуя, чтобы хорватам в Боснии и Герцеговине был предоставлен такой же статус, как и сербам — с выделением отдельной республики. Европейский союз активно вмешиваться в этих разбирательства не желает. Нищета, коррупция, отсутствие единой позиции по внешнеполитическим вопросам и эффективной системы государственного управления толкают Боснию и Герцеговину к новому периоду внутренней напряженности. Усугубляет ситуацию и тот факт, что на территории БиГ сегодня скопились тысячи мигрантов с Ближнего Востока и из Африки, прорывающихся через Балканы в ЕС. Центральные власти государства никаких реальных усилий для разрешения этой проблемы не предпринимают.
По словам очевидцев, побывавших в БиГ, ощущения единого государства у них не возникает. В реальности, каждый этнический анклав живет своей жизнью, использует собственную символику и не видит себя частью общего целого. Дейтонские соглашения лишь в очередной раз подтвердили старую истину о том, что насильно мил не будешь, а разбитого — не склеишь. «Механистические» подходы могут на время заморозить конфликт, но для его решения нужны совсем другие рецепты.
К сожалению, западное сообщество так и не сделало выводов из негативного балканского опыта, и пытается сегодня так же по-волюнтаристски решать другие конфликты, в частности — украинский.
Если сравнить ситуацию в «незалежной» с боснийской 25-летней давности, можно увидеть много общего. В стране идет гражданская война, усиливаются религиозные трения, подогреваемые центральной властью, падает жизненный уровень, миллионы громадян бросают свои дома и уезжают — кто в Европу, кто в Россию.
При этом в Киеве любят вспоминать военную операцию Хорватии против Сербской Краины в 1995 году, закончившуюся разгромом сербских ополченцев и изгнанием сотен тысяч сербов со своих земель. Хорватию на Украине считают чуть ли не образцом для подражания, надеясь, что покончив с Донбассом, заживут, наконец, как на Адриатике — в тепле и достатке.
Только для нынешней Украине сейчас, по крайне мере, в экономическом плане более вероятен как раз боснийский сценарий
