ВЕРНОСТЬ ДОЛГУ: ЧЕКИСТЫ В ЭПОХУ ХАОСА

Союз Советских Социалистических Республик, созданный в 1922 году и ставший после Победы в Великой Отечественной войне сверхдержавой, сыграл колоссальную роль в освобождении народов Востока и их культурном и хозяйственном развитии. Образ таджика в СССР ассоциировался не с дворником, а образ узбека – не с мигрантом на стройках капитализма. При этом нельзя сказать, что Советский Союз был вообще лишен межнациональных проблем, свободен от криминала и коррупции. Однако подобного рода антигосударственная деятельность уверенно вскрывалась и пресекалась правоохранительными органами, в том числе КГБ СССР и комитетами госбезопасности союзных республик. Поэтому вызывает недоумение, что именно на чекистов сегодня многие пытаются свалить вину за развал СССР. Особенно усердствуют в этом левые псевдокоммунистические круги, которые рисуют советскую действительность в виде лубочной картинки и заявляют, что, мол, КГБ не захотел защитить их счастливое детство. Следует, однако, заметить, что КГБ действовал строго в рамках закона и подчинялся вышестоящим государственным и партийным органам. Он обеспечивал нормальное управление системой, контролировал защиту и слаженное функционирование всех жизненно важных элементов, но не мог влиять на сам курс, выбранный капитаном корабля. И если у руля появляется авантюрист или идиот, как это и случилось в нашей недавней истории, ничто не спасет корабль от неизбежной катастрофы. Но даже в этих условиях всеобщей паники и хаоса именно чекисты оставались единственной опорой для поддержания устойчивости и порядка, вставали на пути провокаторов и громил из числа демократов и националистов, пытались защитить остатки государственности на постсоветском пространстве, развести противоборствующие стороны и спасти мирное население от резни. Именно об этом мы вспоминали вместе с почетным сотрудником госбезопасности, генерал-майором Давлатом Мамадризобековым, уроженцем Таджикистана и прекрасным советским человеком, прошедшим трудный путь от оперуполномоченного до заместителя председателя Комитета национальной безопасности Таджикистана. В связи с постоянно выдвигающимися против КГБ обвинениями я прямо спросил Давлата Ризобековича, не проморгали ли в свое время чекисты возрождение в таджикском обществе исламского экстремизма, усиление Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ), ставшей ведущей силой Объединенной таджикской оппозиции.

– Основателем и лидером ПИВТ был в то время еще малоизвестный Саид Абдулло Нури, – рассказывает Давлат Ризобекович. – В 1973 году в Хатлонской области Таджикистана он создал нелегальную молодежную организацию «Исламское возрождение». Поначалу он как бы пропагандировал лишь идеи «чистого ислама». Но уже к началу 80-х годов, когда я работал начальником Управления КГБ по Кулябской области, мы стали отмечать активизацию подпольных исламских ячеек. Они приступили к публикации материалов антисоветской направленности, поступающих из-за рубежа, и нелегальному распространению журнал «Правда Ислама». К середине 80-х годов в их деятельности начали появляться элементы экстремизма и радикализма. Это не была проблемой только органов госбезопасности. Это была проблема государственных органов и общественности того времени. Со своей стороны, чекисты были в курсе происходивших процессов, и информировал партийные и другие властные структуры с предложениями о порядке реализации имеющихся материалов. Летом 1986 года в Курган-тюбинской области на основании материалов КГБ за нелегальную экстремистскую деятельность были арестованы несколько активистов партии, в том числе и сам Саид Абдулло Нури. Все они решением суда были осуждены на различные сроки лишения свободы, от трех месяцев до полутора лет.

 – Давлат Ризобекович, а что представляли собой эти экстремистские группировки?

– Примерно во второй половине 1986 года к нам тоже стала поступать информация о том, что в городе Кулябе и Дангаринском районе появились нелегальные радикально настроенные группы, которые под видом религиозной деятельности обучают молодежь овладению боевыми видами единоборства. Проверка этой информации показала, что эти группы поддерживают связь с экстремистскими религиозными организациями Афганистана, Ирана, Саудовской Аравии, Турции и Египта. Члены и руководители этих групп выезжали для учебы в эти страны, а затем проводили идеологическую обработку молодежи, распространяли литературу экстремистского характера, готовили молодых людей к противостоянию правоохранительным органам и возможному захвату власти по примеру того, как это происходило в Иране в 1979 году. Оперативными возможностями поименно были установлены члены этих групп, время и места их нелегальных сборов, а также сведения о руководителях этих групп и факты их незаконной деятельности. Они готовились к вооруженному захвату власти в стране, проводили регулярные занятия по «каратэ» и другим видам боевой физической подготовки. Нами был разработан план реализации имеющихся материалов и направлен на рассмотрение руководству КГБ Таджикской ССР. Мы предложили провести общепрофилактические мероприятия в Таджикистане с использованием средств массовой информации, рассказать населению о незаконной деятельности организации «Исламское возрождение», а руководителям этих групп объявить официальное предостережение от имени органов безопасности или же привлечь их к уголовной ответственности в соответствие с законами того времени. В начале 1987 года по требованию заместителя председателя КГБ Таджикской ССР генерал-майора Евгения Куликова, курировавшего эту линию работы, все материалы с нашими предложениями по их реализации были направлены для согласования в его адрес. Председателем КГБ Таджикистана был Петкель Владимир Викторович. Однако решение руководства по нашим предложениям затянулось. Время уже было другое. В стране активно шла «перестройка». Мне кажется, что наша информация была тогда недооценена, или на нее просто не реагировали. От органов госбезопасности уже требовали «гуманности» в работе, меньше реагировать на процессы, происходящие в обществе, в том числе и в религиозной среде.

– Что, очевидно, не могло не сказаться на настроениях в таджикском обществе?

 – В обществе нагнеталась нервозность. На волне гласности и открытости активизировались различные политические силы как прогрессивного, так и негативного свойства, в том числе националистические движения и религиозные экстремисты. Все вместе это и привело к событиям февраля 1990 года в Душанбе, с которых началась предыстория гражданской войны в Таджикистане, ставшей самым кровавым конфликтом на постсоветском пространстве и унесшей, по современным оценкам, до 150 тыс. жизней.

– Вы не могли бы рассказать об этом подробнее?

 – В феврале 1990 года я прибыл в краткосрочный отпуск в Душанбе из Кабула, где был офицером безопасности Посольства России. Незадолго до этого, в январе 1990 года, в Баку прошли армянские погромы, в результате которых 49 армянских семей бежали к своим родственникам в Душанбе. Спустя несколько дней по городу поползли слухи, что в Душанбе переселили более трех тысяч армян, которым выделены квартиры в новостройках города. А тогда в столице ощущался острый дефицит жилья. 11 февраля перед зданием ЦК Компартии Таджикистана на площади Ленина собралось около тысячи человек, которые требовали навести порядок в вопросах выделения квартир, осуждали действия властей и выкрикивали лозунги «Долой армян!». К митингующим вышел первый секретарь Компартии Таджикистана Кахор Махкамов, который заявил, что в республику прибыло всего 49 армянских семей. 23 семьи разместились у родственников, остальные размещены на временной основе в нескольких пустующих квартирах. Совместно с представителями митингующих была создана комиссия по проверке ситуации. Вечером того же дня и утром следующего по радио и телевидению было сообщено о том, что большая часть приехавших армян, оценив ситуацию, заявили, что не хотят быть причиной конфликта, и обещали в ближайшие дни покинуть республику. Однако, несмотря на это, обстановка продолжала накаляться. В этот день на улицах появились группы молодых людей из числа местных, которые нападали на русских и на девушек таджичек, которые были одеты по-европейски. На следующий день, 12 февраля, на площади собралось около четырех тысяч человек. Они уже были настроены агрессивнее. Лозунг «Долой армян!» сменился требованиями «Долой Махкамова!». Протестующие перекрыли центральную улицу Ленина. Для охраны правительственного здания прибыли сотрудники милиции и других правоохранительных органов. Моя квартира находилась как раз на улице Ленина, примерно в 50-60 метрах от площади, прямо за домом, где в то время находился центральный книжный магазин «Точиккитоб», и я видел все это своими глазами. Находясь вне службы, я позвонил дежурному по КГБ Таджикистана и доложил о ситуации на площади. Дежурный узнав меня ответил, что они в курсе обстановки и добавил, что ситуация действительно напряженная, надо быть бдительным, осторожным и следить за обстановкой по месту проживания. Он также сообщил, что не исключены провокации. В этой связи в школах, институтах и других учебных заведениях детям разрешили идти по домам. После этого я пошел в школу и забрал младшую дочь. Было около 11 часов. На площади продолжала бушевать толпа. Люди были разные. При входе во двор своего дома я увидел, как несколько молодых людей бежали за одетым в военную форму офицером внутренних войск, по виду русским, окружили его и стали тащить на площадь. Моросил дождь, и у меня в руках был зонт с длиной рукояткой, которым я остановил молодых людей и стал интересоваться причиной. Они сказали, что кто-то стрелял по людям, и они хотят вести этого офицера к митингующим для разбирательства. Я обратился к военному и спросил, что он тут делает. Он на хорошем таджикском языке объяснил, что идет с дежурства из СИЗО №1 домой. Действительно, это СИЗО находился недалеко от здания ЦК Компартии Таджикистана. Оружия при нем не было. Я заявил, что знаю его, он душанбинец. Молодые люди не знали, что делать. Но так как я был старше их, да и мой решительный внешний вид видимо повлиял на них. Они согласились и отпустили его, а сами вновь побежали на площадь. Мы быстро дворами отвели этого офицера на другую улицу и отправили домой, а сам я вместе с соседями вновь вышел на главную улицу, и стали наблюдать за площадью. Примерно через 2-3 минуты с площади вновь прибежали 4-5 человек, которые интересовались этим офицером. Мы объяснили им, что он сразу ушел домой. Они были этим недовольны, но ушли. После этого я вышел на улицу Путовского, чтобы посмотреть, что происходит там. Эта улица тоже была заполнена людьми, которые направлялись к митингующим. Среди них выделялась группа молодых людей спортивного телосложения, которые держались обособленно. В это время улицу переходили двое молодых людей славянской внешности. От группы спортивных парней сразу же отделились двое и, приблизившись к ребятам русской внешности, примерно с расстояния трех метров, в высоком прыжке каратиста, ударами ног уложили их. Я и еще двое взрослых мужчин и одна женщина отогнали «каратистов» и помогли раненым ребятам перейти дорогу, а затем отправили их домой.

– Это как-раз к вопросу о «спортивных» секциях каратистов…

– Да, это напомнило мне о той нашей информации 1986-1987 годов, когда в нелегальных школах Куляба и Дангары готовили таких «спортсменов» на особый случай. Думаю, что многие из них в феврале 1990 года проявили себя и участвовали в различных провокациях того периода. В эти дни в Душанбе среди протестующих было много молодых парней из ближайших к Душанбе кишлаков и районов. Кто стоял за организацией беспорядков я не знаю, но в это время в городе отмечались призывы религиозно-экстремистского и националистического толка, которые подогревали толпу. Митингующие, а за ними толпы молодежи, продолжали двигаться в сторону здания компартии. Ситуация явно выходила из-под контроля. Толпа гудела и двигалась все ближе к зданию, не обращая внимания на сотрудников правоохранительных органов. Протестующие подожгли автобус, который ранее был остановлен ими на центральной улице, ломали деревья и решетки. Попытки представителей властей успокоить собравшихся не увенчались успехом. Те требовали выйти к ним руководителя Компартии Таджикистана Кахора Махкамова. К середине дня митинг перерос в массовые беспорядки. Начались стычки митингующих с силами правопорядка. Боевики начали ломиться в здание ЦК Компартии, захватили часть первого этажа, и даже пыталась поджечь его. Были слышны крики и звуки стрельбы. Правоохранительные органы стали применять дубинки, водометы. К вечеру 12 февраля силам правопорядка вместе с прибывшими из Москвы подразделениями спецназа удалось очистить площадь от митингующих, но часть молодежи оставалась на центральной улице, выкрикивала националистические и антирусские лозунги, громили магазины, разбивали камнями окна и двери. Когда все закончилось, мы вместе с соседями Фарходом и Фармонбеком прошли по улице Ленина до центрального городского сада и везде видели разбитые окна домов, витрин и разграбленные магазины. Вечером того же дня в городе был введен чрезвычайное положение и комендантский час. Однако беспорядки продолжились также 13 и 14 февраля. В Душанбе прекратили работу все виды транспорта, закрылись институты и школы, детские сады, магазины, предприятия и банки. Не работали почта и телефонная связь, перестали выходить газеты. Город заполнили преступные группировки, многие молодчики были вооружены арматурой и камнями. После того, как их вытеснили из центра, они продолжили бесчинства в других районах города, выкрикивая националистические лозунги.

– А как реагировало на это население?

 – Мирные жители, спасая себя и свои семьи, создавали отряды самообороны, инициаторами которых выступили воины-афганцы, которые охраняли от погромщиков подъезды домов, подходы к своим микрорайонам, организовывали дежурства. В состав этих отрядов входили таджики, русские, украинцы, узбеки, татары, евреи и представители других национальностей, которые, на мой взгляд, сыграли немаловажную роль в стабилизации обстановки и пресечении попыток религиозных фанатиков и националистов воспользоваться ситуацией. По различным данным, в результате событий 12-14 февраля 1990 года в Душанбе погибло 25 человек, более 300 было ранено. Жители столицы были удивлены и напуганы такой неадекватной реакцией на прибытие армянских беженцев и всплеском национализма в таком многонациональном и дружелюбном городе, как Душанбе. После этих событий из Душанбе начался отток русскоязычного населения.

– Давлат Ризобекович, а какую роль в разрешении данного конфликта и создании предпосылок для его урегулирования сыграли органы госбезопасности?

 – Личный состав Комитета национальной безопасности Таджикистана, несмотря на отток профессиональных кадров, остался на службе и поддерживал законную власть. В условиях общего хаоса чекисты принимали все меры к разведению сторон конфликта, понижению напряженности и продолжали своими возможностями защищать конституционный строй.

В сентябре 1991 года шаткое равновесие в Таджикистане было резко нарушено августовскими событиями в Москве. После провала ГКЧП таджикская оппозиция организовала многочисленные митинги с требованиями отставки Президента Таджикистана, бывшего первого секретаря ЦК Компартии Таджикистана Кахора Махкамова, якобы поддержавшего ГКЧП. Митингующие требовали роспуска компартии, и отмены закона о запрете партии исламского возрождения. 31 августа 1991 года на внеочередной сессии Верховного Совета Таджикской ССР депутаты выразили недоверие Махкамову, и он подал в отставку. После его ухода относительно стабильный период развития событий завершился. Начался новый этап по пути к обострению обстановки в республике. Возник конфликт между несколькими противоборствующими силами. Одни хотели продолжать жить на основе традиций советского периода, другие выступали за демократические преобразования и либеральные ценности. 9 сентября 1991 года Таджикистан был провозглашен независимым государством, и уже 29 октября состоялся учредительный съезд партии ПИВТ, которая получила право на легальную деятельность. – А кто возглавил страну?

– 24 ноября состоялись первые в истории Таджикистана президентские выборы. Депутаты парламента, в котором большинство принадлежало компартии, кандидатом в президенты выдвинули Рахмона Набиева, опытного хозяйственника, который с 1982 по 1985 годы возглавлял компартию Таджикистана. Его основным соперником стал известный кинорежиссер, депутат Верховного Совета СССР, председатель Федерации Союза кинематографистов СССР Давлат Худоназаров, которого поддерживали Демократическая партия Таджикистана и другие оппозиционные силы, в том числе и мусульманское духовенство. Особенно популярен он был среди интеллигенции и молодежи. Победу на этих выборах с результатом 56,52 % голосов одержал Рахмон Набиев. Давлат Худоназаров набрал 30,10% голосов. Остальные четверо участников президентских выборов набрали примерно по 1-2 процента голосов. Оппозиция итоги выборов не признала и обвинила власти в фальсификации результатов. Противостояние оппозиции и властей вновь стало обостряться. В конце марта 1992 года оппозиция потребовала отставки парламента и принятия новой конституции. В ответ на это 1 апреля «Общественный комитет по защите конституционного строя» объявил альтернативный митинг на площади Озоди. В свою очередь, 4 апреля оппозиционеры вывели около 50 тыс. человек на площадь Шахидон. Набиев явно не ожидал этого, пообещал оппозиции ряд уступок, выдвинув в качестве обязательного условия прекращение митинга. 20 апреля сессия Верховного Совета Таджикистана наделяет Набиева полномочиями Верховного главнокомандующего. После этого президент 1 мая решает подавить оппозицию силой. Набиев объявляет призыв в наспех сколоченную президентскую гвардию – «бригаду особого назначения» и раздает оружие участникам митинга на площади Озоди. 5 мая он своим указом объявляет в Душанбе чрезвычайное положение, предусматривающее запрет всех политических партий и митингов, и вводит комендантский час. В ответ на это оппозиция формирует собственные отряды и отправляет их на захват парламента и администрации президента. Этим отрядам придаются три армейских БТР, захваченных у спецназа «бригады особого назначения президента», причем часть этого спецназа переходит на сторону оппозиции. 6 и 7 мая происходят бои между президентской гвардией и силами оппозиции за овладение стратегически важными объектами города. Появляются первые жертвы. Страна оказывается на грани гражданской войны.

– Вот здесь, видимо, и потребовались мужество и профессионализм чекистов, – обращаюсь я снова к Давлату Ризобековичу, – чтобы сдержать конфликт и защитить конституционный строй. – 7, 8 и 9 мая толпы оппозиционеров стали появляться у здания Комитета национальной безопасности, который они называли «последним оплотом коммунистического режима». Через громкоговорители они требовали от сотрудников сдаться и призывали их перейти на свою сторону. В противном случае они угрожали заблокировать входы в здание и поджечь его. Оперсостав контролировал ситуацию вокруг прилегающей территории, в том числе и среди групп, которые участвовали в «маршах». Стала поступать информация о том, что руководители оппозиции 10 мая планируют силовым методом захватить здание КНБ. Сотрудники Комитета уже длительное время находились на казарменном положении и не покидали свою территорию. Для усиления обороны здания КНБ прибыла также группа сотрудников из территориальных органов. Многие горожане звонили сотрудникам и дежурному по КНБ, выражали свою поддержку и просили держаться, приносили и передавали им продукты питания.

– Расскажите, пожалуйста, что в это время происходило внутри здания КНБ? – Я сам в это время находился в Кабуле, но в ежедневном режиме связывался со своими коллегами и друзьями и членами своей семьи по оперативной связи и был в курсе происходящих на моей Родине событий. Часть сотрудников правоохранительных органов, как и сам народ, в то время разделились на две стороны. Некоторые говорили о необходимости нейтралитете силовых структур в такой сложный период. При этом личный состав КНБ Таджикистана, несмотря на отток части его сотрудников из страны в результате развала СССР, остался на службе и поддерживал законную власть. В условиях общего хаоса чекисты оставались последним островком стабильности и порядка. Хотя следует признать, что руководство республики в то время не уделяло должного внимания органам безопасности и поступавшей от них информации. После ухода Петкеля Владимира Викторовича в июле 1991 года Председателем КГБ Таджикистана был назначен Стройкин Анатолий Алексеевич, который хорошо знал Таджикистан, где он с 1975 по 1982 годы возглавлял контрразведку Таджикистана. В начале апреля 1992 года, он был переведен на работу в Москву. 26 апреля на должность Председателя Комитета национальной безопасности был назначен скандальный политик Кенджаев Сафарали, который на рабочем место появлялся только дважды. 2 мая в Душанбе прибыл новый председатель КНБ полковник Турсунов Ризо Шарипович, который в 1987-1990 годах был заместителем председателя КГБ Таджикистана. Я его знал по совместной работе и из Кабула по правительственной связи поздравил с назначением на эту должность. На что он ответил: «Ты не представляешь, что тут творится!». Я понимал его положение, но и в этих условиях пожелал ему удачи и держаться. Заместителями председателя тогда были Салибаев А.А., Пояндашоев О.П. и Зарипов Х.З. Личный состав по своему составу был интернациональным, воспитанным на чекистских традициях. В нем были таджики, русские, узбеки, украинцы, татары, белорусы и представители других народов СССР, часть из них участвовали в оказание интернациональной помощи Афганистану. Получив информацию о готовящемся нападении на КНБ, личный состав Комитета 7 мая обратился к офицерскому составу душанбинского гарнизона (201-я мотострелковая дивизия Российской Федерации), МВД и пограничникам с призывом поддержать друг друга в случае нападения или погромов в домах, где жили семьи военнослужащих. Одновременно, с 5 мая, в Комитете начали принимать дополнительные меры по защите своего объекта. 8 мая по указанию Турсунова были уничтожены оперативно важные и секретные документы и материалы, находящиеся в здание КНБ. 9 мая Турсунов собрал личный состав и довел до него сложившуюся в Душанбе ситуацию, в том числе и о готовившем 10 мая нападение вооруженных отрядов оппозиции на Комитет национальной безопасности с целью его захвата. При этом он предложил на рассмотрение коллектива два варианта решения: Первый. Учитывая, что силы оппозиции многократно превосходят наши, во избежание кровопролития, прекратить сопротивление и оставить охраняемый объект. В этом случае желающие сотрудники и члены их семей под охраной 201-й дивизии будут эвакуированы в Россию. Второй. Остаться в здании Комитета, обеспечить защиту объекта. В этом случае возможны серьезные потери личного состава и другие негативные последствия для организации.

– И каким было решение офицеров?

– Офицерский состав отверг первый вариант и заявил о готовности остаться и защищать себя и свой объект. 10 мая, примерно в середине дня, на площади Шахидон собрались несколько тысяч митингующих, которые двинулись в сторону Верховного Совета, где остановились. Там некоторые лидеры митингующих призвали толпу идти на КНБ, где якобы скрывается президент Набиев. Из их состава выделилась передовая вооруженная группа и в сопровождении двух БТР двинулась в сторону Комитета национальной безопасности. Ситуация была критической. Когда головная вооруженная часть колоны на двух БТР в сопровождение части митингующих приблизились к зданию КНБ, чекисты через громкоговорители предупредили их немедленно остановиться во избежание кровопролития. Но те продолжали движение и направили орудие двигающегося БТР в сторону здания. После повторного предупреждения, по первому БТР был произведен выстрел из гранатомета. Тот загорелся, пострадали также находившиеся на нем шестеро нападавшие. Остальные, бросив горящий БТР, в спешном порядке стали отступать назад на площадь. В это же время на помощь сотрудникам комитета подоспела бронегруппа 201-й российской дивизии, с которой поддерживалась постоянная связь. Командир дивизии дал приказ бронегруппе прикрыть подступы к зданию КНБ и к дому, в котором жили семьи работников КНБ. Нападавшие в спешном порядке стали отступать от центра города, продолжала словесные нападки на органы безопасности и 201-ю дивизию, но больше уже не рискнула приближаться к зданию КНБ.

– Давлат Ризобекович, подводя итоги, можно сказать, что благодаря решительным действиям сотрудников Комитета национальной безопасности, их стойкой и последовательной позиции у власти и оппозиции появился еще один шанс для прекращения противоборства и выбора мирного пути развития страны. – Да, именно после этого полученного ими урока, едва придя в себя, стороны вернулись за стол переговоров. Это был шанс для размышления и принятия решения о мирном пути развития страны. 11 мая 1992 года было сформировано Правительство национального примирения, в котором оппозиция получила восемь мест (одну треть), в том числе ряд ключевых. Казалось, что дело движется к миру.

16 мая последняя группа митингующих покинула Душанбе. К сожалению, ни Президенту Рахмону Набиеву, ни Правительству национального примирения не удалось использовать сложившуюся ситуацию для нормализации обстановки в стране. В начале июня 1992 года противостояние между сторонниками правительства и оппозиции переместилось из Душанбе в южные районы страны – Курган-Тюбе и Куляб, где переросло в жестокие кровопролитные вооруженные столкновения с применением тяжелого вооружения. Причем война стала приобретать все более ярко выраженный этнический и местнический характер.

К октябрю 1992 года общее число жертв в этом регионе составило 15-20 тысяч убитыми и несколько десятков тысяч ранеными – среди них в основном мирные жители. Сотни тысяч людей стали беженцами и переселенцами. К концу 1992 года гражданская война в Таджикистане вновь стала приближаться к Душанбе и другим районам страны. Она становилась все более ожесточенной, приобретая местами характер этнических чисток. Эта война длилась примерно столько же, сколько и Великая Отечественная война 1941-1945 годов и унесла среди жителей Таджикистана, по некоторым оценкам, до 150 тыс. жизней. Полтора миллиона человек остались без крова или стали беженцами. Такова цена политической близорукости, жажды власти и легкого обогащения со стороны безответственных политиканов горбачевско-ельцинской эпохи. Не случайно сказано, что войны начинают политики, а расплачиваются своими жизнями рядовые граждане и целые народы.