Лихие 90-е. Американцы делят имущество России

Приход к власти в России новой «элиты» во главе с Борисом Ельциным и развал Советского Союза в декабре 1991 года и правящие круги в США восприняли, как исключительно благоприятный факт для реализации идеи мировой «американской империи».

Правительство Ельцина консультировали более 300 американских специалистов, в том числе и сотрудники ЦРУ. Несметные народные богатства Советского Союза были проданы за бесценок, украдены и вывезены за рубеж – в основном в Америку. Советник президента США Билла Клинтона Стоуб Тэлбот, не смущаясь, писал: «США купили СССР по ценовому соотношению «копейка за рубль». По собственному признанию российских экономистов Анатолия Чубайса и Егора Гайдара они «не думали о цене государственной собственности, потому что хотели поскорее избавить страну от отсталого наследия социализма».

По состоянию на 1990 год в Российской Федерации работало более 30 тысяч промышленных предприятий, построенных в эпоху СССР. После приватизации их осталось в шесть раз меньше. Наибольший ущерб был нанесён при проведении залоговых аукционов. Аукционы проводились по коррупционным схемам. Руководителей заводов подкупали, шантажировали, а тех, кто не соглашался моли и убить. Например, в Санкт-Петербурге, за время приватизации «Сталепрокатного завода» поочередно убили четырёх претендентов на покупку предприятия.

 

Автомобильный завод имени Лихачёва в Москве (знаменитый ЗИЛ) продавали за 130 миллионов долларов. Казна получила 13 миллионов.

В результате приватизации 90-х годов Россия по развитию экономики оказалась отброшена к уровню 1975 года и потеряла полтора триллиона долларов. Экономист Джеффри Сакс писал: «Мне кажется, российское руководство превзошло самые фантастические представления марксистов о капитализме. Они сочли, что дело государства — служить узкому кругу капиталистов, перекачивая в их карманы как можно больше денег и поскорее. Это злостная, предумышленная, хорошо продуманная акция по перераспределению богатств в интересах узкого круга людей».

Но не все российские специалисты во власти поддавались такому мощному западному воздействию. Одним из тех, кто пришёл во власть в 90-е был Владимир Полеванов. Доктор геолого-минералогических наук и советник министра природных ресурсов Российской Федерации в наше время, с 1993 года возглавлял Амурскую область – центр золотодобычи в России.

В 1994 году Владимира Полеванова пригласили на пост руководителя Государственного комитета России по управлению имуществом. В руках Владимира Полеванова оказались главные рычаги управления процессом приватизации в огромной стране.

Однако, спустя всего 70 дней после начала работы, Владимир Полеванов был уволен. Что же произошло в этот период в России, в мире и в самом российском правительстве? Об этом Владимир Полеванов и рассказал в программе арабской редакции RT "Россия под управлением США. Пугающее свидетельство бывшего вице-премьера России".

– Владимир Павлович, здравствуйте!

– Добрый день, Халид.

– Рад Вас видеть в нашей программе.

– Аналогично.

– Вы знаете, когда я готовился к съёмке с Вами, смотрел Ваши материалы, первый вопрос у меня возник такой. Для 90-х годов прошлого века Вы, совершенно неподходящая политическая фигура. Неординарная, если сравнить Вас с теми политиками, которые были тогда у власти. Вы абсолютно выбиваетесь из плеяды чиновников ельцинской эпохи. Особенно, учитывая то, как президент Борис Ельцин выстраивал отношения со своей командой. Так вот, почему он решил сместить Анатолия Чубайса и пригласить Вас на должность главы Государственного Комитета по управлению госимуществом. Как это произошло?

 

– Почему я был не такой, это понятно. У меня был 18-летний опыт работы на севере страны, на Колыме. Там сложные и суровые условия жизни, поэтому каждый знал друг друга, и каждый помогал другому работать в экстремальных условиях, которые многим даже трудно представить.

Трудно представить, что такое температура воздуха -63 градуса. Бензин замерзает при такой температуре и превращается в масло. Сталь лопается в несколько раз быстрее, чем обычнее. А мы в этих условиях работали, добывали золото.

Золотодобыча это та отрасль, где все обязаны были быть честными, иначе и не могло быть! Такого понятия, как обмануть, не выполнить обещания или не решить задачи, никто из нас не знал. Если в нашей среде появлялись такие люди, то они сразу же изгонялись из коллектива.

Это было большое чувство ответственности. Мы обязаны были выполнить любое задание, следуя главным принципам: «Делай или умри! Невыполнимых задач нет! Во всех своих бедах виноват ты сам!». Это исключительно правильные принципы, с которыми я начал работу на должности губернатора Амурской области.

А что означала работа по руководству областью с колымскими принципами? Это означало, что в нашей администрации царила абсолютная честность. Никаких взяток никто не брал, и никто взяток не давал. Кроме того, я ликвидировал службу охраны, которая мне полагалась. Охрана должна была находиться у моего дома и быть со мной в машине. Я сказал, что лучшая моя охрана – моя деятельность и моё поведение на посту губернатора. Специалисты объяснили мне, что если меня захотят убить, то снайперы не промахнутся и никакая охрана меня не спасёт, это бесполезно. Поэтому у меня был один охранник, он же мой водитель.

– Но у Вас были внушительные достижения на этом посту, насколько я читал. Вы очень сильно повысили добычу золота!

– Мы, действительно увеличили добычу золота, это раз. Второе, мы стали выставлять на продажу наши золотые месторождения, предлагая их по настоящей цене. И за полгода из дотационного региона мы стали регионом не дотационным.

– То есть, Вы стали известны на федеральном уровне именно благодаря Вашей открытости, прозрачности…

– Благодаря этому, да.

– Понятно. В те времена очень частыми были различные покушения на тех людей, которые пытались работать не по законам мафии, пытавшейся перекроить страну под свои правила. Это было частым явлением в 90-е годы прошлого века. Как Вам удалось выжить в такой ситуации?

– Меня нечем было шантажировать. Кроме того, я лично курировал силовые структуры, потому что это важнейшая отрасль. Например, я посещал офицерские собрания в милиции, по мере возможности. Раз в неделю у них было собрание, и раз в неделю я к ним приезжал. Проблемы милиции мы решали вместе и решали их достаточно быстро. Поэтому и спецназ, и другие подразделения милиции, которые курировались мной лично, были обеспечены всем необходимым. Конечно, по возможности.

– И, соответственно, они были заинтересованы в работе на государство больше, чем в работе с мафией?

– Зачем им мафия? Офицеры милиции у нас были тогда настоящими офицерами, и для них не было вопроса в том, кому они служат, другое для них было неприемлемо. И они, как это часто бывало в те времена, защищали не воров с бандитами, а защищали государственную власть.

– У меня к Вам следующий вопрос такой. Есть такое впечатление, не только у нас, но и зарубежом, что такие люди, как Анатолий Чубайс или Борис Березовский, были в те годы некими «серыми кардиналами» во власти. Они подобно спруту держали в своих щупальцах все ветви власти, как официальные, так и теневые. Тем более, что Борис Ельцин, как человек больной, перенесший несколько инфарктов к тому времени, не совсем был способен проконтролировать это и прекратить. Я должен сказать, что в одном из интервью глава президентской охраны Александр Коржаков говорил о том, что Анатолий Чубайс учился на курсах нейролингвистического программирования, чтобы потом чуть ли не гипнотически влиять на Ельцина! Правда это ли нет, но взятки в виде коробок с деньгами точно носили чиновникам и они брали! И эти люди считали себя реальными властителями России. Поэтому я удивлён, что Борис Ельцин Вас пригласил в правительство и удивлён тому, как эти люди позволили такому человеку, как Вы, стать вице-премьером и возглавить Государственный комитет по управлению имуществом России. В те годы, это был самая ключевая структура управления, когда в стране шла всеобщая приватизация.

– Есть два момента. Во-первых, ещё в должности губернатора Амурской области я контактировал по самым разным делам со всеми министрами страны. Ко мне, например, приезжал министр иностранных дел Андрей Козырев, чтобы помочь открыть дополнительные пограничные переходы между Китаем и Амурской областью, то есть, с Россией. Приезжал Анатолий Чубайс, который, будучи главой Комитета по имуществу, предоставлял Амурской области ряд льгот для приватизации. Амурская область Чубайса особо не интересовала. У нас не было нефти, не было портов. Поэтому никаких выгод лично для себя он не видел. Вот почему положительно реагировал на мои просьбы и помогал приватизировать имущество области эффективно, по закону и в интересах нашего региона. То есть, никаких проблем с центральной властью в Москве у меня не было.

Однако, несмотря на это, моё назначение на должность федерального уровня стало полной неожиданностью для всех! В том числе и для меня. Я узнал об этом только через два дня после назначения, когда меня вызвал в Москву сам Борис Ельцин!

– И Чубайс не знал?!

– Не знал. Хотя потом уверял, что моё назначение было его инициативой…

– А как это произошло? Борис Ельцин говорил с Вами перед назначением?

– Нет.

– Как нет?!

– А вот так.

– Но он же должен был перед Вами какие-то задачи поставить?

– Он сказал: «Я решил назначить Вас на эту ключевую должность. Работайте. Надеюсь, у Вас всё получится».

– Что он имел в виду?

– Всё!

– То есть, Вас, по большому счёту, позвали в неизвестность? Вы сменили на посту главы Государственного комитета по имуществу России Анатолия Чубайса. Неужели никто не сказал Вам при назначении, что Вы должны выполнить какие-либо необходимые задачи, с которыми не справился Ваш предшественник?

– Никто и ничего подобного мне не говорил.

– Потрясающе...

– Согласен.

–Замечательно! Работайте, как хотите, что хотите, то и делайте.

– Это, как учить плавать. Бросили в воду и плыви.

– Понятно. И даже премьер-министр Виктор Черномырдин с Вами не встречался?

– Черномырдин меня уже знал.

– Неужели он ничего не сказал важного?

– Он тоже сказал: «Работайте!»

– Отлично!

– Никаких частностей. Работайте и всё.

– Хорошо. А в каком состоянии находилось Госкомимущество, когда Вы получили должность его главы? Можно ли было заниматься реформами по приватизации с помощью этой структуры? Или этот специально созданный комитет не выполнял своих задач? Что Вас поразило больше всего, когда Вы пришли на эту должность?

– Меня больше всего поразило то, что в Государственном комитете по управлению государственным имуществом, как он назывался, не было ни одного отдела по специализациям. То есть, управлять имуществом никто не собирался!

– А чем тогда там надо было заниматься?

– Предусматривалась ускоренная приватизация в стране и любой ценой. Я это сразу понял и буквально в течение недели убедился в том, что такая приватизация, практически, приведёт к уничтожению страны.

– То есть, если бы такая приватизация продолжалась и дальше, то она бы неминуемо привела бы страну к концу?

– Приведёт к уничтожению страны! И эта же приватизация заложила в экономике мины замедленного действия, которые, как мы сейчас видим, срабатывают и наносят вред до сих пор. Эти мины надо было демонтировать обязательно.

– А кто тогда этим процессом управлял?

– Чубайс.

– Один, единолично?

– Нет. С помощью американцев… Этими американцами были 35 советников, которые работали в российском ведомстве и определяли, что, как, и на каких условиях надо приватизировать.

– То есть, они работали с Анатолием Чубайсом?

– Да. И после его ухода с поста, они при нём же и остались.

– Это означает, что 35 американских советников работали с главой Госкомимущества?!

– Да. Конечно, вместе с американскими сотрудниками работали и российские советники. Возглавлял эту группу кадровый разведчик США Джонатан Хэй.

 

– Вот тут важно. Значит, возглавлял эту группу из 35 советников, кадровый…

– … разведчик Джонатан Хэй! И вот это поразило меня больше всего!

– А что, об этом не знали?

– Знали все.

– Как же так?!

– Дело в том, что тогда игнорировались даже некоторые распоряжения Генеральной прокуратуры. У меня есть отчёт начальника отдела по надзору в сфере экономики Генеральной прокуратуры Сергея Верязова. Он написал в этом документе, что вопреки распоряжению правительства и президента были приватизированы российские порты, которые нельзя было приватизировать! Мы потом вынуждены были их национализировать.

– Возвращать?

– Обратно. В этом же отчёте было написано о том, что проводилась даже приватизация оборонной отрасли! Это вообще представить сложно! И при этом запреты Генпрокуратуры игнорировались.

– А это Анатолий Чубайс пригласил на работу этих американцев?

– Конечно. Либо Чубайсу настоятельно посоветовали их нанять. Разницы уже нет.

– То есть, Вы имеете в виду, либо их навязали, либо он сам пригласил?

– Скорее всего, навязали, я думаю, сам он не мог.

Конечно, сам он и не мог нанять 35 американцев во главе с офицером ЦРУ.

Именно это и было для меня самым поразительным. В Госкомимуществе всеми командуют американцы, никто не хочет управлять имуществом и никто не хочет знать, сколько у страны имущества! Я первым же делом приступил, но, естественно, не успел, к составлению каталога зарубежного имущества России. Это же был гигантский объём.

– Зарубежное имущество уже бывшего Советского Союза?

Бывшего Советского Союза, да! Это имущество стоило триллионы долларов, с учётом земли, зданий, построек. Ничего этого не было учтено, хотя новая власть существовала уже больше года. А если считать с 1991 года, то она существовала уже четыре года. Тем не менее, такая примитивная мысль, как провести учёт и составить реестр зарубежного имущества, чтобы потом распоряжаться им нормально. Имущество не учитывали, и оно приносило прибыль кому угодно, но только не Российской Федерации. Американцы, которые были советниками у Чубайса, всё время подгоняли процесс, и приватизация шла стремительными темпами. Это мне было совершенно непонятно.

– И всё же, было ли ещё что-либо, что стало для Вас самым удивительным из того, что было сделано до Вас? Что было самым вопиющим фактом?

– Самым вопиющим было разрушение нашей оборонной промышленности. Оно шло целенаправленно.

– А что Вы имеете в виду под разрушением? Что конкретно?

– Я имею в виду, что практически на всех наших закрытых оборонных предприятиях 10% акций имели американские, либо НАТОвские предприятия.

– В Советах директоров?

– В Советах директоров. И, практически, каждый из этих американцев знал, что и как производится на этих предприятиях. Даже на заводе «Компонент» ракетно-космической отрасли, который на 97% выполнял заказы Генштаба, работали американцы.

– То есть, им достаточно было купить 10% акций, для того, чтобы вмешиваться?

– Да! Но покупка акций была под запретом. И тогда американцы стали создавать там дочерние предприятия …

– В том-то и вопрос, как такое вообще разрешалось?!

– Разрешалось! На это наша сторона закрывала глаза и на правах владельцев дочерних предприятий они входили в Советы директоров. В те годы мы, практически, не были суверенной страной.

– Я хочу осмыслить всё это, чтобы понять механизм. Значит, американцы, понимая, что они юридически не могут напрямую купить наши предприятия, начинали создавать…

– Совместные предприятия…

– Как бы пророссийские…

– Работающие в России

– … выкупали 10%, как минимум.

– 10 %! Как минимум. И всё! На этой основе, это пророссийское предприятие входило в Совет директоров.

– И они получали доступ ко всем секретам, и ко всем технологиям, которые были.

– Да.

– Хорошо. У меня есть те документы, которые Вы мне присылали. Например, письмо Генерального прокурора. Точнее, исполняющего обязанности Генпрокурора России Алексея Ильюшенко

– Именно. О разбазаривании госсобственности.

– Письмо начальника отдела по надзору за исполнением законов в сфере экономики Сергея Верязова. Все они…

– Правильно.

– …огромное количество писем писали на имя премьер-министра Виктора Черномырдина?

– Да. Так.

– Сообщая, что на самом деле происходит разрушение…

– Абсолютное…

– … оборонной промышленности.

– И распродажа госсобственности.

– И что доступ к секретности, который надо охранять никто не сохраняет.

– Да.

– Ведь десятки лет американская разведка тратила силы на то, чтобы хотя бы приблизиться к нашим военным секретам…

– А тут вдруг получила сразу всё.

– Доступ ко всем тайнам для них просто открыли…

– Более того…

– Вы знаете, это мне просто напомнило программу, которую мы делали о 1945-м годе, когда Советский Союз направлял на оккупированные германские территории своих специалистов, чтобы найти немецкие технологии по ракетам ФАУ-2. Это была сложная работа. А Россия 90-х всё это отдала просто так.

– Абсолютно!

– Это был капитулянтский сценарий действий.

– Безусловно.

– Как будто мы действительно капитулировали перед западной разведкой.

– Мы и капитулировали. Более того, сам президент Ельцин заявлял, что России и армия не нужна!

- Бункер Сталина в Москве даже был приватизирован и превращён в ресторан. Я когда об этом узнал, у меня был просто шок.

– Это было.

– Бункер, знаковое место!

– Тем не менее.

– Исторический объект. На случай атомной войны он должен был быть главным штабом командования советских войск. И его переделали в ресторан!

– Да, да.

– Я когда это изучил, у меня, правда, шок был.

– Шок был у всех. Поэтому мы и были, практически, капитулировавшей страной. У меня было письмо за подписью Евгения Примакова, который тогда руководил Внешней разведкой и за подписью руководителя ФСБ того периода.

– Сергей Степашин, по-моему, был тогда.

– Да, Евгений Примаков и Сергей Степашин. Они писали о том, что американские, так называемые, партнёры, проводят массовое анкетирование директоров российских оборонных предприятий под видом выбора кандидатов для инвестиций. Директора отвечали на сотни и сотни вопросов и в странах НАТО накопили настолько гигантский объём данных, что создали специальное подразделение, чтобы адаптировать данные об оборонной продукции к западным стандартам. Но это ещё не всё. В структуры НАТО вызывали российских специалистов программирования, оплачивая им эти поездки, чтобы эти специалисты сами адаптировали русские данные к НАТО-вским стандартам.

– И я так понимаю, что они получили всё это, практически, за бесценок?

– Просто бесплатно.

– Вы пишете также о том, что те предприятия, которые стоили несколько миллиардов долларов, приватизировали за пять миллионов долларов, да ещё и с рассрочкой на 20 лет!

– Практически, в те, 90-е годы прошлого века, приватизация 50 процентов промышленности такой гигантской страны, как Россия, уложилась всего в один триллион рублей.

– Это сколько будет в долларах? Семь-восемь, по-моему, Вы писали? Семь-восемь миллиардов.

– Около этого.

– При стоимости около четырёхсот-пятисот миллиардов…

– Да! В то время, как такая страна, как Венгрия, которая приватизировала 30% своих предприятий заработала больше. То есть мы всё отдавали даром.

– Венгрию и Советский Союз даже не сравнить. Разный масштаб!

 

– Раздача собственности шла за бесценок! Более того, в своей докладной по текущей ситуации я писал, что почти в 150 раз были занижены цены ваучеров. Ваучеры – это ценные бумаги о приобретении доли государственного имущества, должны были стоить в России не десять тысяч рублей по деньгам того периода, а самое малое - полтора миллиона рублей, даже два. В те годы люди продавали свои ваучеры за ту сумму, на которую можно было купить бутылку водки или пару килограммов сахара. А если бы ваучер стоил два миллиона, согласитесь, каждый бы получил возможность на серьёзную долю государственной собственности и мог бы разумно ей распорядиться. Её бы никто за сахар не продавал.

 

Анатолий Чубайс лжёт, когда говорит сейчас, что им было всё равно, как приватизировать, и что главной была задача, как можно быстрее раздать государственную собственность, чтобы «вбить гвоздь», как он пафосно говорит, «в крышку гроба коммунизма».

– Он ещё говорил, что «мы «сломали россиян», но навязали дикий капитализм в стране». То есть, он этим бравировал.

– Бравировал, да. На самом деле, приватизация была нужна для того, чтобы распродать собственность между своими людьми. И это было то, чего хотели американцы.

– То есть, все аукционы по продаже предприятий проводились между приближёнными Анатолия Чубайса?

– Приближённые Чубайса, полностью работавшие по указаниям американцев. Именно американцы устанавливали правила игры, поэтому всё лучшее из предприятий попадало к ним. Был период, например, когда 90% нашей металлургической промышленности принадлежало Западу, тогда же они пытались забрать все нефтяные предприятия.

– Как раз в период Вашей работы в правительстве происходили попытки?

– Да, да, именно тогда.

– Попытки металлургическую и нефтепромышленность приватизировать в интересах Запада.

– Почему компания ЮКОС была ликвидирована? Это было абсолютно правильно. ЮКОС уже был готов к продаже. Практически, Михаил Ходорковский был арестован за неделю до того, как собирался передать все активы ЮКОСА американцам. После этого вернуть акции российскому государству было бы намного сложнее.

– А тогда также происходило? То есть, российский владелец, которому всё это принадлежало, периодически…

– Периодически продавал акции Западу. И это, в принципе, недопустимо. Я специально проанализировал состояние дел по нефтяной промышленности в мире. Все нефтедобывающие страны без единого исключения имеют нефтяные компании в собственности государства. Норвегия, Ближний Восток, Венесуэла, практически все. У меня даже есть полный список. Единственное серьёзное исключение это США. Но, в США 85% нефти расположено на федеральных землях, что уже является ограничением для владельцев. За нефтяными компаниями следят три совершенно разных подразделения. Министерство внутренних дел, Служба по ценным бумагам и Министерство горной промышленности. Компании обложены жёсткими ограничениями. И этим они отличаются от наших государственные компаний, которые таких ограничений не имеют. В частности, американская Служба по ценным бумагам требует от каждой частной компании доказательств существование запасов. Эта служба проводит независимый аудит и если он её не устраивает, то Служба снимает с биржевых торгов все, без исключения, акции, и никаких поблажек в этом случае не бывает. И не меньшие требования к нефтяным компаниям предъявляет тот штат, на территории которого эта структура располагается. По сути, компания получает максимум 10-12% прибыли и счастлива этому! Счастлива, что ей дают работать и не ликвидируют. Поэтому, нефть – это главное достояние. Уж насколько слабым был Алжир, как освободился от колонизаторства Франции, но первым действием провёл национализацию промышленности.

– Да и Ливия тоже национализировала…

– И Ливия, да. Почему Венесуэлу сейчас терроризируют? Потому что Венесуэла входит в пятёрку крупнейших стран нефтяных мира, и она тоже национализировала свою промышленность.

– Но постепенно американцы всё себе присваивают. В Ливии забрали, в Ираке забрали.

– В Ливии и в Ираке это им удалось, а Венесуэла держится.

– Хотят в Иране вернуть своё влияние.

– В Иране не выйдет!

– Не выйдет. Но в Венесуэле вполне вероятно, что выйдет.

– Венесуэлу вполне могут американцы додавить. Иран – нет. Иран – это сверхконсолидированная страна, с устойчивой идеологией, с сильной армией, хорошим географическим положением

– Ну, и там ещё, и без пяти минут, создание ядерного оружия.

– Без пяти минут ядерное оружие! Они же мгновенно создадут препятствие для всего мира. У них же более двух тысяч, если не ошибаюсь, орудий, по берегам Ормузского пролива. Обычных орудий, которые потопят любой танкер и которые уничтожить невозможно.

– Спасибо Вам большое Владимир Павлович! Было очень интересно Вас послушать, спасибо Вам за эту беседу. Спасибо.

– Спасибо и Вам, до свидания.