Волошин – главный либеральный стратег
16 сентября
Главная особенность Волошина — ясное, незамутненное стратегическое мышление. В любой ситуации он скрупулезным анализом выявляет ключевое звено и концентрирует на нем все силы, проявляя феерическое упорство и неимоверную изобретательность. Если Россия рухнет во власть либерального клана, Волошин вновь будет оказывать определяющее воздействие на нашу судьбу — точнее, на судьбу того, быстро сужающегося, круга людей, которому удаётся выживать в условиях нового уничтожения нашей страны.
От хулигана до администратора
Александр Стальевич Волошин, бывший символом агонизирующей России на мучительном рубеже 90-х и 2000-х, родился в 1956 году в Москве в интеллигентной семье. Отец рано умер, и его воспитала мама, преподававшая английский язык в Дипломатической академии. В конце 90-х она считалась одним из лучших педагогов во всей Москве.
В детстве Волошин талантами не блистал, в олимпиадах не участвовал, зато слыл, по ряду воспоминаний, хулиганом. Среди его подвигов (уже в комсомольском возрасте) — езда на спор босым в московском метро до станции "Площадь Ногина" (на которой располагались ЦК КПСС и ЦК ВЛКСМ), что тогда было связано с риском.
Дождавшись 18 лет, женился на своей сверстнице; денег катастрофически не хватало, но Волошин предпочитал жить самостоятельно и снимал комнату в коммуналке; через два года родился сын. Окончив МИИТ, по распределению пошел инженером на железную дорогу. Вопреки легендам, поезда не водил, а заведовал лабораторией организации труда; затем возглавил комсомольскую ячейку депо Москва-Сортировочная.
Взявшись за ум, самостоятельный молодой человек понял ограниченность перспектив на железной дороге и пошел учиться во Всесоюзную академию внешней торговли, открывавшую качественно новые перспективы. Решение было принято удивительно вовремя: Волошин окончил ее в 1986 году, на заре рыночных реформ — и устроился во Всесоюзный научно-исследовательский конъюнктурный институт Министерства внешнеэкономических связей, где поднялся до заместителя заведующего отделом.
По ряду сообщений, там Волошин начал подрабатывать, предоставляя коммерсантам полезную при организации внешней торговли автомобилями информацию, и в начале 90-х познакомился с Березовским, возглавлявшим в то время созданный им автомобильный альянс AVVA. Березовский собирал деньги под создание "народного автомобиля"; похоже, это была первая в России "финансовая пирамида". Волошин быстро стал его деловым партнером (разумеется, младшим) и даже выступал в качестве личного биржевого агента.
В 1993 году Волошин вместе со своим партнером возглавил четыре инвестиционные фирмы, бывшие "дочками" "ЛогоВАЗа" Березовского: три инвестиционных фонда собирали приватизационные чеки у населения, а четвертая работала на финансовом рынке.
Энергичный Волошин быстро рос; часть создаваемых или возглавляемых им фирм обслуживала интересы структур Березовского. В 1993-1996 годах он возглавлял АО "ЭСТА Корп", которую называли посредником между до сих памятным многим своим банкротством банком "Чара" и AVVA Березовского, в акции которой банк вложил в 1994 году основную часть денег, собранных у населения.
В 1995 году Волошин стал вице-президентом, а в 1996-1997 годах был президентом, АО "Федеральная фондовая корпорация" (ФФК), генерального агента Российского фонда федерального имущества по проведению специализированных денежных аукционов, в том числе скандальных залоговых. 2% ФФК принадлежали AVVA Березовского. СМИ сообщали, что ФФК лоббировала интересы Березовского и Абрамовича в ходе как минимум приватизации "Сибнефти".
Тщательный, работоспособный и изобретательный Волошин ценился Березовским, и в ноябре 1997 года, когда Березовский лишился должности заместителя секретаря Совета безопасности, Волошин был двинут им в помощники главы администрации президента.
В то время "семибанкирщины", разгула произвола олигархов, смачно и самозабвенно грабивших страну после сохранения у власти Ельцина, реальная власть принадлежала "семье", а точнее — альянсу "Тани-Вали", как их тогда называли: дочери президента Дьяченко и главы администрации Юмашева, журналиста, когда-то организовавшего написание и издание "Исповеди на заданную тему".
Олигархические кланы, ключевые из которых возглавлялись Березовским и Чубайсом, боролись за власть и "доступ к телу", влияя на президента прежде всего через "Таню-Валю". В этой хаотической и жестокой борьбе Волошин вел себя крайне умно: реализуя интересы Березовского, он быстро наладил контакты со всеми значимыми фигурами. Разумеется, он не ограничивался госслужбой — например, участвовал в написании экономической программы продвигавшегося Березовским генерала Лебедя, ставшего губернатором Красноярского края в мае 1998 года.
Обретение самостоятельности
После дефолта, когда попытки Березовского усадить в кресло премьера подчинившегося ему Черномырдина провалились, а главой правительства РФ стал Е.М.Примаков, Волошин сменил Лившица в качестве заместителя руководителя администрации по экономическим вопросам. Ситуация становилась для Березовского критической, он терял власть и нуждался в продвижении наверх "своих" людей, то есть тех, кто не имел собственного аппаратного и политического веса, но безоговорочно исполнял бы его волю.
Пресса смеялась над Волошиным: он не пытался выглядеть мыслителем, не боролся за популярность и на фоне величавого Лившица выглядел бледно. Но он был по-настоящему деятелен и сразу начал засыпать Ельцина аналитическими записками, жестко критикуя правительство Примакова–Маслюкова.
Борьба Волошина с Примаковым дошла до того, что, будучи автором экономической части ежегодного послания президента Федеральному Собранию, Волошин до последнего момента не давал премьеру ознакомиться с его содержанием (которое, разумеется, игнорировало позицию правительства и Банка России, воспроизводя убийственные для страны либеральные мантры).
Агрессивная позиция Волошина (который критиковал правительство при любом случае, включая встречи с делегацией МВФ, подрывая этим попытки правительства получить жизненно необходимое после дефолта финансирование) вынуждала Е.М.Примакова искать поддержки у парламента, — что немедленно трактовалось Березовским, "семьей" и олигархией в целом как признак политической игры и попытка "подкопаться" под президента.
Ельцину, впитавшему искусство "сдержек и противовесов" едва ли не с первым стаканом водки, нравилось напряжение между администрацией президента и правительством: в раздорах подчиненных он чувствовал залог сохранения своей власти над ними.
Нормально работать в условиях ведущейся Волошиным фактической войны администрации против правительства, даже еще в условиях смертельно опасного кризиса, было нельзя, — и в декабре 1998 года глава администрации Юмашев был заменен бывшим руководителем Совета безопасности Бордюжей, идейно близким к Е.М.Примакову. О влиянии "семьи" свидетельствует то, что сам Юмашев при этом остался в администрации — советником.
Замена Юмашева была частью наступления государственников на олигархов и обслуживающих их либералов; так, в январе генпрокурор Скуратов начал расследование деятельности либералов по организации дефолта, махинаций Березовского с деньгами "Аэрофлота" и "Сибнефти", а также слежкой его личной службой безопасности за окружением Ельцина. В том же январе Е.М.Примаков призвал обе палаты парламента (в которых уже зрела идея импичмента Ельцина) и администрацию президента добиться "гражданского согласия" в обществе перед лицом кризиса.
Положение Ельцина пошатнулось: парламент восставал против него (Госдума уже добивалась импичмента), правительство опиралось на поддержку народа и все более благожелательно воспринималось на Западе, дела его близких становились предметом уголовного расследования.
Со всем звериным инстинктом власти Ельцин взялся за преодоление кризиса, дистанцировавшись от Березовского, который по его настоянию был снят с должности исполнительного секретаря СНГ (правда, главы государств утвердили его отставку лишь 2 апреля).
Уже 19 марта генерал Бордюжа, не справившийся с внутриполитическим хаосом, был демонстративно заменен на Волошина. С двоевластием в администрации президента было покончено: она вернулась под контроль "семьи". Волошин был главным орудием Березовского, а затем и всей олигархии в их борьбе за власть против Е.М.Примакова, правительство которого заложило фундамент для экономического роста. В ходе этой борьбы он обрел самостоятельность и, видя, как апломб и самомнение Березовского отталкивают от него "семью" и ведут к утрате им влияния, сумел постепенно перейти от него к Абрамовичу, вовремя заручившись поддержкой восходящей звезды российского олигархата. Хотя, с другой стороны, без его поддержки "путь наверх" Абрамовича, вероятно, был бы значительно более тернист.
Рождение бойца
Через месяц после назначения главой администрации президента Волошин был, как на амбразуру дота, брошен в Совет Федерации — добиваться согласия на отставку Скуратова. Это была заведомо провальная, а к тому же еще и совершенно неподготовленная миссия, завершившаяся кошмаром: после робкой и неубедительной речи от имени президента сенаторы (губернаторы и главы законодательных собраний регионов) не отпустили Волошина с трибуны, а начали задавать ему вопросы, ответы на которые выглядели откровенно жалкими. В итоге Волошин бежал из Совета Федерации, не дождавшись даже голосования, но в результате столь ужасающего даже при воспоминании о нем фиаско родился стойкий и смелый политический боец.
После провала в СовФеде Волошин, по воспоминаниям ряда очевидцев, почувствовал личную угрозу — и собрал в кулак все свои силы для решения главных задач: увольнения Скуратова, обуздания губернаторской вольницы, сокрушения Е.М.Примакова и недопущения импичмента Ельцина.
На следующий же день после его провала в Совете Федерации губернаторы создали политический блок "Вся Россия" — и тут же заявили о намерении объединить его с лужковским "Отечеством" и "Всей Россией" самарского губернатора Титова. Этот блок носил явный антипрезидентский характер и объединял хозяев ключевых регионов — а выборы уже были на носу: в декабре 1999 года.
Для Ельцина складывалась катастрофическая — то есть психологически наиболее комфортная для него — ситуация. И он начал действовать, а Волошин оказался для него идеальным помощником, как недавно для Березовского.
Прежде всего, также, на следующий день после провала в Совете Федерации, Ельцин своим указом уволил Скуратова по вздорному предлогу (в связи с возбуждением против него уголовного дела). Деморализованный после показа порнографического ролика по телевидению, Скуратов не стал обжаловать указ в суде
Следующим шагом стал выигрыш времени в деле об импичменте: Ельцин неформально предупредил Госдуму, что, если та не откажется от идеи импичмента, он отправит в отставку левых вице-премьеров, а затем и самого Е.М.Примакова. А для подтверждения серьезности намерений заменил первого вице-премьера Густова главой МВД С.В.Степашиным.
Руководство Госдумы в растерянности перенесло срок голосования по импичменту на 15 мая — дав Волошину время для "обработки" депутатов.
И сразу после майских праздников (перед которыми правительственная делегация во главе с первым вице-премьером Ю.Д.Маслюковым добилась в Вашингтоне поддержки МВФ и Мирового банка) правительство Е.М.Примакова было отправлено в отставку, что столкнуло Госдуму в интриги, связанные с формированием нового правительства. Вопрос об импичменте был вынесен на голосование, но нужной поддержки не получил.
Ситуация была переломлена всего за три недели, включая майские каникулы. Волошин доказал свою эффективность и реабилитировал себя за провал в Совете Федерации.
На вершине власти
После смещения Примакова интересы олигархов, единых в ненависти к нему, разошлись — и Волошин оказался в позиции арбитра. Именно он под давлением Чубайса отклонил предпринятую без согласования с остальными попытку Березовского и Абрамовича сделать преемником Ельцина Н.Е.Аксененко и добился от Ельцина выдвижения С.В.Степашина. При этом Березовский, чьи позиции в "семье" уже сильно ослабли, не стал протестовать из боязни окончательно утратить влияние.
Гусинский, чьи креатуры не попали в правительство Степашина вообще, объявил информационную войну Ельцину и его окружению. Ответные удары наносились контролируемым Березовским ОРТ, но финансовое удушение Гусинского провел, причем с соблюдением приличий, заслушиванием сторон и проведением корректных переговоров, именно Волошин (закончилось оно лишь через год, уже при Путине, памятным и поныне "спором хозяйствующих субъектов").
В начале августа, вопреки усилиям администрации президента, было объявлено о создании блока "Отечество — вся Россия" (ОВР) во главе с Е.М.Примаковым и Ю.М.Лужковым, поддерживаемым Гусинским. Объединение губернаторов против президента требовало экстремальных мер, в том числе и для отвлечения внимания от роли в этом процессе Волошина: без его непримиримости к Гусинскому, без его войны против Примакова, без его борьбы с губернаторами в "деле Скуратова" такой блок был бы невозможен.
Вторжение банды Басаева в Дагестан снесло правительство Степашина, а назначение и.о. премьера мало кому известного тогда В.В.Путина было заслонено чудовищными взрывами домов. К тому моменту Волошин вызывал раздражение и Березовского (пытавшегося сделать премьером генерала Лебедя), и Чубайса (из-за немотивированной отставки Степашина), но он уже приобрел собственный вес, а главное — безоговорочно принял предложенную, насколько можно судить, ими фигуру В.В.Путина.
Возникла новая реальность — и Волошин занялся, среди прочего, созданием блока "Единство", призванного уравновесить ОВР. Идея принадлежала Березовскому, первоначально назвавшему блок "Мужики!", но от автора идеи при её реализации отстранились, как от неприемлемо одиозной личности.
Как только окружению Ельцина стало ясно, что тот сделал окончательный выбор в пользу Путина, Волошин стал энергично и последовательно помогать ему. Во время избирательной кампании Волошин был его фактическим советником и, более того, контролировал все бумаги, связанные как с выборами, так и с обычной работой и.о.президента.
Пришедшие вместе с Путиным "питерские", как правило, были не искушены не только в головоломных кремлевских интригах, но и в рутинных управленческих процессах, — и Волошин, верно служа новому президенту, стал совершенно незаменимым элементом машины управления, специализировавшимся в том числе на исправлении чужих ошибок.
Без него было бы невозможным ни создание "вертикали власти" и схемы "управляемой демократии" (потом ради благозвучия перекрещенной в "суверенную").
Несмотря на управленческую чужеродность (Волошин принадлежал к "семье", от которой В.В.Путин по мере обретения самостоятельности отстранялся), он всегда входил в круг людей, особо приближенных к президенту, не стеснявшихся спорить с ним и, при этом, высоко им ценимых.
Упрямый, жесткий, работоспособный, не то что забывающий, но попросту и не думающий об обычных человеческих удовольствиях, Волошин был эффективным проводником решений, принимаемых сначала Березовским, потом "Таней-Валей", а затем Путиным. Его называли "закулисным кукловодом", "безжалостным манипулятором с уникальным талантом интригана", который "своим умением выстраивать сложные интриги превзошел самого Березовского", но это были обиды проигравших.
К 2003 году В.В.Путин уже решил основные задачи по укреплению власти и окреп в административном плане. Ценность Волошина снизилась, а, с другой стороны, пришло время подниматься на новый уровень.
Теневой глава либерального клана
Сегодняшним миром правят не государства, а глобальный бизнес. Либералы-чиновники — лишь часть либерального клана, реализующего его интересы в нашей стране. Волошин не просто стал наиболее влиятельным либералом России; насколько можно судить, он является связующим звеном наших либералов с неформальными финансово-политическими структурами, действующими на глобальном уровне.
Это не Чубайс, любивший ходить на переговоры от имени России в одиночку и решать вопросы кулуарно, но при этом не скрывающий своих контактов, известных даже журналистам чуть не поименно.
Волошин, похоже, участвовал в решении вопросов, сама формулировка которых остается табу до сих пор, — и остается неформальным лидером либерального клана, определяющим его смысл и стратегию. Разумеется, он обладает и формальным влиянием — как член советов директоров различных крупных компаний и (с лета 2010 года) руководитель рабочей группы по созданию международного финансового центра. Но главное, насколько можно судить, связь с глобальными хозяевами российских либералов, созданная не столько оперативными обстоятельствами, сколько четким стратегическим видением, уникальным в современной России.
Приведу лишь один вероятный пример реализации этого видения.
Катастрофа "ЮКОСа" началась в феврале 2003 года с обвинения в коррупции, которое Ходорковский публично бросил окружению В.В.Путина в его присутствии. Знающие Ходорковского не могут представить, чтобы он, при всем апломбе и самоуверенности, сделал это без предварительного согласования в президентской администрации, — намек на что содержится и в одном из его интервью.
В то время богатейший олигарх России мог согласовывать свои действия с единственным человеком в администрации президента: с ее главой. Логика которого, если это согласование действительно имело место, ослепительна.
Если в столкновении олигарха с президентом побеждает олигарх — Россия получает слабого президента, как во втором сроке Ельцина, что комфортно для олигархов и обслуживающих их либеральных реформаторов.
Если же побеждает президент, поражение олигарха выглядит как гонение на бизнес, президент портит репутацию на Западе и нуждается для поддержания отношений с ним в либеральном клане, который становится незаменимым и гарантирует свое будущее.
Да, после ареста Ходорковского Волошин, не желая портить либеральную репутацию, ушел в отставку, но хлопотную и мучительную административную работу "по 25 часов в сутки" он сменил, насколько можно судить, на стратегическое и интеллектуальное лидерство.
Главная особенность Волошина — ясное, незамутненное стратегическое мышление. В любой ситуации он скрупулезным анализом выявляет ключевое звено и концентрирует на нем все силы, проявляя феерическое упорство и неимоверную изобретательность.
Единственный подлинный стратег в современной России, он отличается предельно простым и демократичным стилем общения. Не прощая глупости и разглашения информации, конфиденциальность которой, на его взгляд, собеседник должен понимать, он с охотой делится ею с известными и понятными ему людьми.
Если Россия рухнет во власть либерального клана, Волошин вновь будет оказывать определяющее воздействие на нашу судьбу — точнее, на судьбу того, быстро сужающегося, круга людей, которому удаётся выживать в условиях нового уничтожения нашей страны.
