24.05.2013 00:01:15

Война в Сирии – уроки для России

Круглый стол "НВО" анализирует ход и последствия вооруженного противостояния на Ближнем Востоке

Участники круглого стола. Фото Виктора Литовкина

Накануне майских праздников, как мы уже сообщали («НВО» № 15, 26.04.13) в нашей редакции прошел круглый стол, посвященный анализу боевых действий в Сирии и их влияния на военную реформу в России. Его организаторами стали независимый экспертно-аналитический центр «Эпоха» и редакция «НВО». Сегодня мы публикуем сокращенную стенограмму выступлений участников этого мероприятия.  
ВОЙНА НОВОГО ТИПА

Игорь Попов, руководитель независимого экспертно-аналитического центра «Эпоха», кандидат исторических наук:
– Ситуацию в современной Сирии нельзя рассматривать в отрыве от развития геополитической ситуации в мире в целом и в стратегически важном регионе Ближнего Востока в частности. Образно говоря, геополитическое противоборство на мировой арене никто не отменял. Через призму этого подхода геополитическая цель Запада как ключевого игрока на геополитической шахматной доске состоит в том, чтобы гарантировать свое благополучие и обеспечить свое господство в мире. Эта цель достигается уничтожением или ослаблением всех реальных или потенциальных геополитических противников и оппонентов с использованием всех инструментов мощи, включая военную силу. Наиболее эффективной формой применения военной силы является война.
Вместе с тем содержание, характер и особенности современной войны разительно отличаются от традиционных моделей прошлого. Сегодня можно говорить о появлении нового типа бескровных войн, которые ведет Запад во имя достижения своих геополитических целей. Эксперты говорят о так называемой войне управляемого хаоса.
Так что же представляет собой война нового типа? В геополитической системе координат сущность войны управляемого хаоса состоит в геополитическом уничтожении государства-жертвы, которое выбрано страной-заказчиком в качестве объекта воздействия. Под таким уничтожением понимается комплекс мероприятий по нейтрализации геополитических характеристик этого государства (размер территории, численность населения, статус государства в мире, экономические возможности, военная мощь, совокупный потенциал и другое).
Война управляемого хаоса позволяет Западу навязывать другим государствам свои условия. При этом сама война становится максимально бескровной и минимально затратной для самого Запада. В ходе войны нового типа в государстве-жертве инициируются некие внутриполитические процессы, которые, по сути дела, являются акциями стратегии управляемого хаоса. Истинные роль, место, интересы и цели страны-заказчика выводятся из сферы общественного внимания, скрываются за «информационным мусором» и демагогическими разглагольствованиями.
Страна-жертва оказывается вовлеченной в состояние хаоса, причем она достаточно долго этого не осознает, пытаясь решить возникшие проблемы стандартными путями и способами.
Война может длиться неограниченное время – от нескольких дней до нескольких лет или носить еще более затяжной характер. Она ведется всеми возможными силами, средствами и способами, начиная с ненасильственных и заканчивая силовыми действиями.
Однако регулярные вооруженные силы страны-заказчика в такой войне играют часто лишь вспомогательную роль и не обязательно применяются в операциях вторжения.
В целом война управляемого хаоса предусматривает три стадии:
– раскачка ситуации и через кризис инспирирование внутригосударственного конфликта в стране-жертве;
– деградация, разорение и распад страны с превращением ее в так называемое «недееспособное» государство;
– выступление Запада в роли благодетеля и спасителя, смена политической власти.
В соответствии с положениями уставных документов Вооруженных сил США на стадии превращения государства-жертвы в «недееспособное» государство военное вмешательство Запада приобретает легитимный статус. При необходимости Вооруженные силы США могут предпринять операции вторжения и затем – операции по «стабилизации».
Первая стадия войны управляемого хаоса является самой сложной и неоднозначной. От ее исхода во многом зависит судьба государства-жертвы. Главный удар наносится по состоянию стабильности в государстве. При этом ситуация в стране развивается по единому общему сценарию: в обществе формируются настроения недовольства любого типа; формируется политическая оппозиция; возникает внутриполитический кризис; оппозиция переходит к повстанчеству; возникает внутригосударственный конфликт, перерастающий в гражданскую войну; в стране воцаряется хаос. Именно так развивалась ситуация в Сирии. Вполне очевидно, что эта страна должна была стать очередным логичным этапом в общей цепи революций так называемой арабской весны.
Однако отлаженный механизм войны управляемого хаоса Запада дал сбой. Несмотря на все попытки, внутренняя оппозиция в Сирии не смогла организованно выступить против правительственных сил. Политическое руководство Сирии во главе с Башаром Асадом сохранило контроль над ситуацией. Правительственные силы смогли дать организованный отпор силам вооруженной внутренней оппозиции и иностранным боевикам. В этом смысле опыт Сирии представляется особенно ценным: эта страна показала всему миру, что государство-жертва может противостоять войне управляемого хаоса на ее первом и втором этапах.
Как будет развиваться сценарий войны в Сирии в будущем? Возможны три основных варианта: победа Асада – ликвидация боевиков – восстановление Сирии; победа боевиков – свержение власти Асада – деградация Сирии; поражение боевиков – военная агрессия Запада – свержение власти Асада – оккупация Сирии.
По какому сценарию будут развиваться события, покажет время. Немало зависит от истинных планов Запада, от того, какой именно сценарий для Сирии «прописали» в Вашингтоне.
В свете этих теоретических подходов к оценке войны в Сирии попробуем сформулировать некоторые выводы и уроки для Российской Федерации, которая с геополитической точки зрения была, есть и будет противником Запада. Геополитическое уничтожение России вовсе не означает физическое уничтожение населения, захват территории и материальных ценностей, ломку политической системы и подрыв культурных основ России. Цель одна: расчленение Российской Федерации как единого государства и образование на построссийском пространстве новых «независимых» государственных образований. Эта цель достигается в рамках концепции войны управляемого хаоса, которая прошла свою обкатку в Ливии и реализуется в Сирии.
В целом война управляемого хаоса с точки зрения военной науки является «неправильной». Все военное строительство и строительство Вооруженных сил в нашей стране заточено на крупномасштабную войну традиционного типа. Но на Западе концепция «неправильной» войны на теоретическом уровне уже достаточно глубоко разработана, а на практическом уровне – многократно отработана в разных регионах мира. Вместе с тем никто и нигде пока не выдвинул концепцию противодействия войне управляемого хаоса. Поэтому особую актуальность сегодня представляет разработка целостной концепции действий по недопущению «искусственных» революций. А это предполагает в том числе глубокий, беспристрастный анализ геополитических и военных уроков развала Югославии, уроков «цветных революций» и «арабской весны», опыта и уроков войны в Сирии.
УСТРАШЕНИЕ И ТЕРРОР ПРОТИВ ЗАКОННОЙ
ВЛАСТИ

Юрий Балуевский, генерал армии, начальник Генерального штаба Вооруженных сил РФ в 2004–2008 годах:
– Оценивая ситуацию в современной Сирии, нельзя забывать и то, как в свое время развивались события в Югославии и в Ливии. Война в Югославии стала первым после Второй мировой войны военным конфликтом, в котором было очень много нового – и по форме, и по содержанию. Я считаю, стоит более внимательно посмотреть на события в Югославии, итогом которых стал развал единого государства. Действительно, в вооруженных силах западных государств разработаны документы по специфическим формам ведения военных действий – противопартизанские и контрповстанческие уставы и наставления. У нас, к сожалению, такого же серьезного отношения к этим аспектам пока не просматривается.
Но вопрос, на мой взгляд, заключается в другом. Почему в 1991–1992 годах, когда Югославия фактически развалилась, обстановка в стране продолжала накаляться вплоть до 1999 года? Почему не удалось разрешить ситуацию политическими средствами и избежать войны? В чем причина проведения такой жесткой агрессии, которая была совершена Западом против Югославии?
С военной точки зрения война 1999 года в Югославии была особенной. Она стала первой в истории бесконтактной войной, проводившейся в форме воздушно-наземной операции. Ведь, казалось бы, к тому времени уже все было решено, по большому счету оставались лишь вопросы по Сербии и Косово. Ответ на этот вопрос, на мой взгляд, заключается в том, что уже тогда шла отработка одного из вариантов ведения войны против России в форме бесконтактной войны, в форме наступательной воздушной операции. Эта операция просматривалась потом во всех войнах, в частности – в Ливии.
В воздушной наступательной операции в Ливии появились новые моменты: в ней приняли участие не только государства НАТО, но и другие западные государства, не входящие в этот военный блок. При этом они все преследовали свои цели, что тоже надо учитывать. В конфликте в Ливии был период, когда ливийская армия фактически уже придавила повстанцев. В это время принимается решение Совета Безопасности ООН и начинается прямое участие в конфликте блока НАТО, а также вооруженных сил других государств. Даже Швеция, не входящая ни в какие военные блоки, посылает туда свою военную авиацию. Поэтому, как мне представляется, внешняя агрессия не обязательно должна следовать после поражения повстанцев. Достаточно того, чтобы была только угроза поражения – и внешнее вторжение может начаться. Ведь именно так и произошло в Ливии.
Небольшой комментарий по поводу того, что руководство Сирии сохраняет контроль над ситуацией в своей стране. Вспомним в связи с этим, как развивалась ситуация в Ливии. По моим личным ощущениям, в действиях войск Каддафи была явная затяжка по времени, у них ощущался недостаток сил, особенно в обстановке, когда необходимо было вести борьбу с повстанцами одновременно на огромных пространствах в разных городах. Кроме того, на развитии обстановки в Ливии сказались медлительность действий, неправильная оценка стратегической ситуации и ошибки в последовательности уничтожения противника. Все это привело к тому, что ливийские войска потеряли силу, а боевики или, как мы их называли, «повстанцы» усилились, в том числе и за счет притока извне. Поддержка НАТО в конце концов привела к трагическому для руководства Ливии финалу.
В событиях в Ливии, в моем представлении, было два больших этапа: гражданская война (так сказать – национальный этап) и прямое вмешательство со стороны НАТО и других сил (или другими словами – интернациональный этап). На этапе гражданской войны, я считаю, у Каддафи были возможности разрешить ситуацию в свою пользу. Но он эту возможность упустил. 

Опыт военных конфликтов в Югославии, Ливии и Сирии требует внимательного изучения и выработки эффективных способов, форм и путей противодействия возможным действиям наших оппонентов. Ведь если проецировать это на Россию, то, на мой взгляд, желающих оторвать кусок от того, что лежит в наших недрах, достаточно много. Я не согласен с тем, что наши ресурсы и богатства не представляют интереса для потенциальных агрессоров. Борьба за ресурсы всегда была и будет. Другое дело, что форма этой борьбы становится другой.
Я считаю, что в практику подготовки Вооруженных сил и других силовых структур необходимо более активно внедрять новые подходы к изучению типа войны, о котором мы сегодня говорим, необходимо развивать теорию специальных действий. Об этом мы говорим уже давно. Еще в 2004 году, когда я стал начальником Генерального штаба, мы не просто говорили об этом, а начали создавать прообраз того, что сегодня именуем силами специальных операций. Но, к сожалению, в то время мы «не достучались до самого верха».
Нужна скорейшая трансформация документов, определяющих формы и способы применения всей силовой составляющей, всей военной организации государства к войне нового типа независимо от того, как мы будем такие войны называть.
В этой связи считаю уместным привести цитату нашего соотечественника, ставшего эмигрантом, полковника Генерального штаба Евгения Месснера, который в свое время глубокомысленно заметил: «Воевание повстанцами, диверсантами, террористами, саботажниками, пропагандистами примет в будущем огромные размеры... Насилие (устрашение и террор) и партизанство – главное оружие этой войны». Пророческие слова русского офицера сегодня сбываются.
И небольшая ремарка по поводу отношений с Западом. Наивно во всех наших проблемах и трудностях винить Запад, за них мы прежде всего должны спросить с самих себя. И все же наши взаимоотношения должны строиться на холодных расчетах. Вспомним недавний пример – как мы пытались убедить сами себя в том, что мы нужны США для создания совместной системы ПРО. И соответствующие заявления делались на самых разных уровнях. Будучи членом межведомственной рабочей группы, я был, пожалуй, единственным, кто говорил о совместной ПРО как о блефе. В мае мы проводим мероприятия по линии Совета Россия–НАТО и вновь будем обсуждать проблемы сотрудничества в области совместной ПРО. При этом идут разговоры о так называемой ненаправленности ПРО. Я всегда говорил, что система ПРО является высокотехнологичной системой, которая не «подчиняется» человеку. Человек в ней является «заложником». Там работает все на уровне микросекунд. Поэтому, когда звучат заявления о так называемой ненаправленности ПРО, я, как человек военный, этого просто не приемлю.
НЕ ВЫКОРЧЕВАВ КОРЕНЬ,
НЕ ДОБИТЬСЯ ПОБЕДЫ

Игорь Стрелков, полковник запаса:
– Основа успеха в войнах нового типа – это превентивные специальные, а не крупные войсковые операции. Своевременно устранив, пусть внешне не всегда законными способами, нескольких главарей, такие операции сберегают тысячи и тысячи жизней, целые регионы. Именно так действуют Вооруженные силы и спецслужбы Израиля, и результат налицо: несмотря на враждебное окружение, безопасность израильских граждан на порядок выше, чем в любой другой стране Ближнего Востока. В связи с этим есть одна важная проблема. Речь идет о готовности к нанесению ударов за пределами своей территории, в том числе по тем государствам, которые поддерживают террористов. Мы исходим из того, что без уничтожения баз террористов победа над ними невозможна.
Одновременно необходим жесткий контроль над своими границами. Проблема Сирии, как мне представляется, состоит в том, что границы страны реально не закрыты и каналы поступления пополнения и снаряжения боевикам действуют практически без какого-либо противодействия со стороны государственной власти (за исключением ряда направлений).
Надо быть реалистами. Удары наносятся по тем странам, которые для этого созрели. Самый главный в связи с этим вопрос для нас – созрела ли Россия, чтобы в ней повторились сирийские события. Следует признать, что Сирия изначально была уязвима. 80% населения – сунниты, а власть находится в руках алавитов, то есть у 10% населения. Еще 10% населения – это представители других этнорелигиозных групп.
Что было в Ливии? Власть принадлежала группе племен, численность которых составляла около 10% населения страны. В этих условиях так называемую революцию реально поддержало большинство населения.
Аналогично мне видится и ситуация в начале 90-х годов прошлого века в Югославии. Политические и демографические изменения во многом определили то, что в 1999 году Югославия созрела для вторжения, и эта агрессия состоялась.
Сейчас мы наблюдаем в России картину, которая приближается к тому, что мы видели в Югославии или наблюдаем в Сирии сегодня. Из этого мы и должны исходить. Когда мы говорим о действиях Вооруженных сил, специальных служб, органов правопорядка, нельзя забывать, что, не выкорчевав корень, мы не добьемся победы над противником. Противник нападет тогда, когда сочтет нас максимально слабыми. Сейчас же мы имеем очень тревожную ситуацию с демографической ситуацией в целом по России, в первую очередь это относится к русской нации. Демографическая картина нашего общества меняется с такой стремительностью, которой в принципе нигде не было. Идет мощный процесс вытеснения русских жителей с территорий Кавказа, Поволжья, Тувы. Кое-где этот процесс уже завершен. Так, в Туве было 33% русскоязычного населения, а сейчас там осталось 8%.
Кроме того, мы имеем массовую миграцию в Россию, которая составляет, по различным оценкам, до 15–20 миллионов человек. Это порой совершенно чуждые нашему обществу люди, которые не могут быть «переварены» ни за одно, ни даже за два поколения. Найти решение проблемы миграции очень трудно. В современных условиях любой работодатель, любая фирма или государственная структура, нуждающаяся в рабочих руках, заинтересована в том, чтобы привлекать иностранную рабочую силу. Это всегда выгоднее. Даже в ситуации, когда оплата труда гражданам РФ и мигрантам одинаковая, работодателю выгоднее нанимать иностранца. За него часто не платят налогов, никаких страховок, никаких отчислений. Поэтому крупные корпорации лоббировали и будут лоббировать массовый завоз мигрантов. В среднем, по статистике, мигрант в России работает три года. Далее он, как правило, уходит или в теневой бизнес (если не работает там с самого начала), или в торговлю. Вместо него надо брать нового мигранта. При этом никто обратно не уезжает. Поэтому этот поток только нарастает, и эта тенденция будет сохраняться. В Киргизии, например, каждый второй житель работает в России.
Опасность заключается в том, что эти люди, объективно находящиеся часто в бесправном, ущербном положении, представляют собой благодатную почву для радикального ислама. Исламистские центры, подобные недавно закрытому в Санкт-Петербурге, есть и в других городах. Причем они уже перестали быть мононациональными, а объединяют в своих рядах представителей разных национальностей, исповедующих ислам.
Поэтому необходима решительная борьба с распространением радикального ислама. Эта борьба должна быть законной, но очень жесткой, может быть, даже выходящей за рамки соблюдения прав человека. Необходимо учитывать, что противник в такой войне ничем себя не стесняет. Процесс миграции нельзя закрыть или запретить. Можно задержать сотни, тысячи незаконных мигрантов, но процесс не остановим, если не принять серьезные меры на государственном уровне.
Другими словами, ситуация продолжает зреть. А вот когда она созреет, все и произойдет. Если не будет резких изменений в развитии политической ситуации в стране, если власть не поймет корни проблем, если будет иметь место коррупция, то опасность взрыва внутри страны выглядит очень высокой. Мы окажемся в проигрышной позиции, будем атакованы, взорваны изнутри и разгромлены. Сегодня сложилась такая ситуация, что война может начаться в любой момент, по щелчку пальцев. Как только у нас разразится экономический   кризис, сразу начнется война. Если мы не сделаем соответствующие выводы, придем к тому же, к чему пришли и Асад, и Каддафи, и Милошевич. Следует понимать, что потенциальный противник неизбежно атакует нас, как только власть активизирует свои усилия по консолидации государства. И вот тогда сирийский опыт нам может очень пригодиться.
Далее, я не совсем согласен с тем, что мы имеем сейчас войну нового типа. Все новое – это хорошо забытое старое. Войны нового типа в этом смысле ничего нового не несут. В 1917 году мы имели внутри страны точно такую же ситуацию. У части политической элиты созрел замысел переворота, она начала претворять этот замысел в жизнь, в том числе с помощью распропагандированной улицы, с помощью войск, которые не желали идти на фронт. В результате, не приняв своевременных мер для нейтрализации этой элиты, власть в России не смогла подавить улицу, и под давлением этой элиты власть сама в конечном счете рухнула. Напомню, что в 1917 году деятельность недовольных политических элит активно направлялась и поддерживалась иностранными посольствами, другими скрытыми и тайными международными структурами. Поэтому, как я считаю, о войнах нового типа можно говорить достаточно условно.
Основная задача, которая стоит перед всеми силовыми структурами, – не допустить расползания «ткани» государства. Если ситуация ухудшается, то необходимо переходить к следующему этапу силовой операции, и там уже одними точечными специальными операциями не обойтись.
ВОЙНА ГЛАЗАМИ ЖУРНАЛИСТА

Ольга Кулыгина, корреспондент информационного агентства ANNA-news:
– В качестве корреспондента информационного агентства ANNA-News я работала в Сирийской Арабской Республике с мая по сентябрь 2012 года. За этот период мне довелось побывать в разных регионах страны – в Дамаске, Алеппо, Хомсе и в районе Аль Хула – Таль-Дау. Разумеется, у меня сложилась собственная система взглядов на события в Сирии.
Происходящее в Сирии является примером нетрадиционной войны, ведущейся Западом и его сателлитами за свои экономические интересы. События на Ближнем Востоке в этом смысле являются борьбой за контроль над энергоресурсами и путями их доставки.
Приблизительные форматы ведущейся войны уже достаточно давно прописаны в полевых уставах армии США: FM 90-8 «Противопартизанские операции», FM 33-1 «Психологические операции», FM 3-24 «Противоповстанческие действия», в циркуляре ТС 18-01 для сил специальных операций (ССО) по ведению нетрадиционных боевых действий и так далее.
Очень кратко современный формат нетрадиционной войны характеризуется следующими моментами: на первом этапе путем информационных и психологических манипуляций актуализируются социальные проблемы (коррупция, слабая социальная поддержка населения, экономические и политические проблемы) государства-жертвы, после чего на улицу выводятся широкие массы населения с требованиями по наиболее значимым вопросам. Если властная вертикаль слабая и перед агрессором не стоит задача перевести социальные протесты в горячую фазу, то широких общественных выступлений может быть достаточно для смены политического руководства страны-жертвы. В противном случае следует череда провокаций, следствием которых является гибель мирных демонстрантов от рук представителей силовых структур. Далее следует перевод конфликта в горячую стадию, и на этом этапе обычно определяются все заинтересованные стороны, поскольку в этой фазе возникает необходимость в широчайшей информационной поддержке – формировании представления о происходящем в мировых СМИ, международных организациях и широких массах населения, в первую очередь государств-агрессоров. Параллельно с этим разворачивается система блокады информационных потоков государства-жертвы. Далее со стороны возмущенной мировой общественности следуют экономические и политические санкции, еще более ухудшающие положение населения страны-жертвы и еще более обостряющие имеющиеся социальные противоречия, и затем страна-агрессор или коалиция таковых переходит к прямой поддержке «повстанцев».
В случае с Сирией эта модель имеет свою специфику.
Противостояние власть – «повстанцы» в светской многоконфессиональной Сирии агрессоры стремятся перевести в формат вооруженного конфликта суннитского большинства и остальных конфессий (алавитов, христиан, друзов и других).
В целях демонизации руководства Сирии в глазах мировой общественности «повстанцами» были использованы совершенно дикие методы – зверские убийства больших групп мирных граждан с последующим обвинением в этих преступлениях представителей силовых структур. Наиболее известный случай – массовое убийство детей в поселке Аль-Хула провинции Хомс.
Несмотря на большие потери среди «повстанцев», отсутствие контроля со стороны армии САР над границами с Турцией, Ливаном, Иорданией позволило агрессорам создать эффективную систему логистики боевиков, оружия и снаряжения, в первую очередь к Алеппо и Хомсу, обеспечив постоянное присутствие боевиков в этих крупнейших городах Сирии. Однако, учитывая демографические особенности Ближнего Востока при текущей интенсивности конфликта, мобилизационный ресурс боевиков можно смело считать неисчерпаемым.
В настоящее время армия САР, сохранив единство и управляемость, достаточно успешно противостоит «повстанцам», однако, на мой взгляд, основная опасность для государства связана не с собственно ведущимися боевыми действиями, а с постоянным и неуклонным разрушением социальной инфраструктуры, объектов экономики и сельского хозяйства и со все более возрастающими проблемами для мирного населения страны.
Следующий значимый момент – это ограничения, связанные с использованием тяжелого вооружения в густонаселенных городских районах. Обычно население успевает покинуть места боестолкновений, если не удерживается там боевиками насильно, что случается регулярно в местах компактного проживания этнорелигиозных меньшинств (христиан, алавитов и других). Но даже в случае исхода населения всегда имеются случайные жертвы среди мирных жителей из числа тех, кто не смог уйти по каким-либо причинам.
В Сирии отсутствует эффективная система блокпостов, и даже крупнейшие транспортные коммуникации не защищены от боевиков в достаточной мере. Это приводит к значительному затруднению с перевозками во многих провинциях страны и может угрожать снабжению даже крупных городов. Ряд лояльных правительству небольших городков уже с 2012 года блокированы боевиками, и их население испытывает огромные проблемы с продовольствием и медикаментами.
«ОБЛАЧНЫЙ ПРОТИВНИК»

Муса Хамзатов, кандидат
военных наук:
– Рассмотрим с позиций военного искусства суть гражданской войны в Сирии как двухлетней борьбы регулярной армии против иррегулярных вооруженных формирований. Несомненно, что текущие события в Сирии являются новым шагом в ее развитии. Изначально у любого специалиста военного дела возникают вопросы: почему сирийская армия, еще недавно представлявшая угрозу одной из самых профессиональных армий региона – Армии обороны Израиля, оказалась неэффективной против разношерстных банд наемников и каким образом повстанцам удается вести боевые действия на равных с регулярной армией при несопоставимом боевом потенциале? Чтобы ответить на эти вопросы, оценим противоборствующие силы.
С одной стороны, действует сирийская армия, организационно состоящая из армий, дивизий, полков, батальонов, подготовленных для ведения традиционной войны. Вся ее структура, теория и практика применения были направлены на отражение внешней агрессии в ходе эшелонированной обороны с четким позиционированием понятий «фронт – тыл». Подразумевалось, что на территории Сирии будет стратегический тыл, в котором в относительной безопасности смогут находиться семьи военнослужащих, готовиться резервы всех типов, лечиться и восстанавливаться раненые. 

С другой стороны – вроде как вооруженное крыло оппозиции. Однако даже поверхностный анализ говорит о неоднозначности его состава, о наличии внутри него массы разнонаправленных по своим целям и задачам вооруженных групп: от профессионалов до обездоленных, в том числе идейных повстанцев, уголовников, бандитов, боевиков (сражаются за деньги и возможность мародерствовать), варваров (сражаются за право творить беспредел под прикрытием идеи, иногда вообще не представляют, с кем именно и где воюют). Все они объединяются в различные группы, банды, отряды, «фронты», часто не подчиняющиеся ни политическому крылу оппозиции, ни кому-либо вообще.
Теоретически силовые структуры Сирии должны были легко справиться с таким разрозненным противником. Однако этого не происходит. Боевикам каким-то образом удается эффективно противостоять государству. Проблема, на мой взгляд, заключается в том, что заинтересованные акторы международной политики отрабатывают в Сирии новые технологии войны, как это происходило в 30-х годах прошлого века в Испании. Мощная зарубежная финансовая и материальная помощь, информационная и внешнеполитическая поддержка позволяют боевикам эффективно противостоять армии и специальным службам.
Одним из новых достижений военного искусства, реализованного в ходе агрессии против Сирии, является найденный выход из «интеллектуального тупика» военной науки, когда наличие на вооружении какой-либо страны оружия массового поражения и средств его доставки делало практически самоубийственной агрессию против него. Военная мысль всех развитых государств на протяжении последних 50 лет искала выход из ситуации, когда любое, даже самое мощное государство мира не могло напасть на свою жертву, обладающую ядерным, химическим или биологическим оружием без потенциальной опасности подвергнуть смертельной угрозе свое население. Проблема заключалась в том, что нужно было как-то создать условия, чтобы потенциальная жертва агрессии типа Сирии или любого другого государства лишилась своего ОМП или возможности его применения еще до начала открытых военных действий.
Как свидетельствуют косвенные признаки, выход из тупиковой ситуации был найден в создании «облачного противника», то есть противника, который как бы есть, и даже признан на мировой политической арене, но которого как бы и нет, так как он не является ни государством, ни конкретным социальным институтом какого-либо государства. Все основные структурные элементы, характеризующие «облачного противника», находятся в ближнем или дальнем зарубежье. На передний край обычно выставляются «одноразовые боевики», характерной чертой которых является дешевизна и низкий уровень подготовки. Их часто не надо ни лечить, ни обеспечивать, ни эвакуировать из опасного района. «Кукловод», он же «провайдер», при необходимости имеет возможность практически до бесконечности усиливать давление на избранном направлении или на решении поставленной боевой задачи, подключая все новые ресурсы из любых (часто отдаленных) регионов мира. Так, если оценивать поверхностно, то соотношение сил боевиков и регулярной армии в Сирии составляет 1 к 10 в пользу регулярной армии. Однако подсчет с учетом реальных возможностей «облачного противника» дает другое соотношение – 1 к 50 в пользу боевиков. В таких условиях у Сирии должны быть очень сильные союзники.
Основной целью действий «облачного противника» является достижение внутреннего коллапса государства-жертвы. Огромную важность для «кукловодов» имеет существенное снижение оборонного потенциала государства-жертвы, создание опасности попадания ОМП в руки бандитов. Такая потенциальная угроза миру должна привести ООН к требованию от жертвы агрессии ликвидировать свое ОМП. После достижения этой цели ослабленная затяжным внутренним конфликтом страна вынуждена будет идти на любые уступки требованиям со стороны очередного «центра силы».
Рассмотрим специфику действий «облачного противника» и пути противодействия ему на примере Сирии.
Изначально сирийские оппозиционеры из числа «непримиримых» отказались от полномасштабной политической борьбы за провозглашенные ими идеи и стали целенаправленно уничтожать военный, интеллектуальный, производственный потенциалы собственного государства. В этих условиях сирийское военно-политическое руководство оказалось в тупике – в стране, исходя из ущерба экономике и населению, идет полномасштабная война, но кто враг – непонятно.
И ответить на этот вопрос практически невозможно. Например, по данным правительства Сирии, на стороне оппозиции воюют граждане 29 стран, и порой их доля в рядах боевиков превышает 80%. Обучение боевики проходит в лагерях на территории Турции, Ливии, Иордании, Афганистана, Пакистана, Ирака и других стран Африки и Ближнего Востока. Экономические объекты, используемые в интересах ведения войны, мобилизационная база, тыл, лагеря подготовки пополнения также находятся на территории различных государств мира, формально не являющихся участниками военного конфликта. Вопрос: кого «бомбить»?
В отличие от боевиков положение регулярной армии незавидное: дислокация группировок войск, мобилизационная база, тыл, лагеря подготовки пополнения, экономические объекты, используемые в интересах ведения войны, известны «облачному противнику», что позволяет ему выбирать место и время для проведения своих операций.
Более того, так как своих семей на территории, где идут боевые действия, у большинства иностранных наемников, как правило, нет, то они легко идут на организацию гуманитарной катастрофы в регионе, целенаправленно уничтожая запасы продовольствия, энергетику и промышленность.
Немаловажной задачей, решаемой «облачным противником», является террор против населения с целью развязать межконфессиональную войну или войну по любому другому признаку, что ведет к массовой миграции населения и появлению лагерей беженцев. Такие действия создают предлог для вмешательства иностранных государств под видом предотвращения гуманитарной катастрофы. По опыту войны в Сирии для дестабилизации обстановки достаточно небольшое количество боевиков – не более 0,4–0,5% от общего количества жителей города или района. Последствия действий «облачного противника» для государства-жертвы крайне негативны. Ему грозит внешняя агрессия под предлогом защиты местного населения или кабальные договоры с «друзьями», ранее неофициально финансировавшими боевиков и, как следствие, экономическая деградация и рабство.
Выводов для России из опыта войны в Сирии напрашивается много. Один из главных – необходимо активно разрабатывать меры противодействия «облачному противнику», против которого ядерное оружие является бессмысленной «игрушкой».

Василий Геранин,
полковник:
– Борьба с организованными бандами боевиков содержит пять военных составляющих:
• захват противника в интересах войсковой разведки и выявления систем разведки и управления противника;
• уничтожение или разгром как новых, так и «укоренившихся» отрядов боевиков;
• дезорганизация системы обеспечения террористов;
• выявление базовых районов (учебных баз) боевиков как внутри, так и вне границ государства и их уничтожение;
• демонстрация морального и физического превосходства вооруженных сил над бандами с целью получения поддержки местного населения.
Особенностью борьбы с современными боевиками является то, что противник постоянно находится в движении и может растворяться в местном населении, особенно при сотрудничестве или симпатии местного населения. Поэтому в случае, если бандитов удалось обнаружить и вступить с ними в огневой контакт, ключевое значение приобретает способность уничтожить их как можно больше. По моему опыту в ходе каждого боестолкновения необходимо стремиться к уничтожению не менее 70% живой силы противника.
Часто на первом этапе вооруженного противоборства боестолкновения между войсками и боевиками происходят по инициативе вторых, действующих, как правило, из засады. Пассивная тактика со стороны вооруженных сил ведет обычно к крайне низким процентным отношениям между обнаруженными и уничтоженными боевиками. Исторически известны цифры от 0 до 12%. Незначительные потери позволяют большинству боевиков получать опыт, устраивать новые засады и снова убивать представителей проправительственных сил.
Кроме того, боевики имеют значительное преимущество в знании местной обстановки. Поэтому они проще находят общий язык с местным населением, а значит, и лучше понимают его интересы. Таким образом, эффективные противоповстанческие действия требуют изобретательности и специального набора навыков, не применяемых в обычной войне.
МОБИЛИЗАЦИОННАЯ СИСТЕМА РАДИКАЛЬНЫХ ИСЛАМИСТОВ

Анатолий Несмиян, блогер «Эль-Мюрид»:
– Арабская весна при всем своем революционном антураже и попытках выдать ее исключительно за творчество масс практически с самого начала стала проявляться как лабораторный, а затем и полевой эксперимент гораздо более серьезных людей и структур, занимающихся отработкой военных технологий нового и новейшего времени.
Война в Ливии, а особенно война в Сирии стали откровенной отработкой как элементов, так и целых «производственных» цепочек таких технологий. Война нового поколения стала реальностью, и теперь необходимо изучать ее, вскрывать решения ее технологов, искать сильные и слабые места, учиться противодействовать. Хотим мы или нет, но в конечном итоге нам придется столкнуться со всеми созданными и создающимися прямо у нас на глазах угрозами. Чем раньше мы поймем, с чем именно нам придется воевать, тем меньшей кровью и жертвами обойдемся.
Возникает вопрос: откуда и как в страну ежемесячно прибывают тысячи, а в некоторые месяцы и десятки тысяч иностранцев? Как работает этот непрерывный конвейер?
Здесь есть смысл вспомнить события, которые не так давно произошли в нашей стране. В начале 2013 года в Петербурге в Апраксином дворе и чуть позже в Москве на Даниловской набережной были проведены обыденные, в сущности, спецоперации миграционных служб и правоохранительных органов по выявлению незаконных мигрантов. В ходе спецопераций было найдены некие «молельные комнаты», вокруг которых концентрировались приезжие гастарбайтеры и мигранты. «Преподавали» и проповедовали в этих «комнатах» имамы, которые распространяли идеи и литературу экстремистской направленности. В частности, была найдена литература запрещенного в России «Хизб-ут-Тахрира».
Именно имамы и были узловой деталью весьма специфической структуры, сформированной вокруг этих молельных комнат. Они не только проповедовали, но и сортировали прихожан, выявляя среди них тех, кого в дальнейшем можно использовать. В качестве призывников-боевиков, пропагандистов, технических работников и просто разнорабочих священной войны. Совсем малопригодных к такой деятельности готовили исполнять роль массовки. По сути, молельные комнаты представляли собой прообраз джихад-«военкоматов», ставивших на учет всех боеспособных мигрантов, сортирующих их и готовящих к будущему применению.
Мобилизационные структуры боевиков, воюющих сегодня в Сирии, как раз и опираются на систему внезапно появившихся на просторах Ближнего Востока таких вот не совсем легальных, а зачастую и подпольных, молельных комнат. В частности, в Египте, исламской стране с сотнями мечетей, после революционных событий на площади Тахрир были созданы сотни такого рода заведений, вокруг которых начали концентрироваться выброшенные из нормальной жизни обездоленные, полуграмотные и оболваненные революционными лозунгами жители Египта. Такие же заведения в массовом порядке стали возникать на просторах всего региона. Подчеркну, речь идет о том, что в этих странах продолжают действовать тысячи мечетей, в которых имамы тоже во многих случаях проповедуют радикальные идеи. Вокруг каждого такого «военкомата» собиралась небольшая группа «прихожан» – от нескольких сот до тысячи. Однако общее количество обрабатываемого в них населения составляет десятки, возможно, и сотни тысяч человек.
Рухнувшая экономика стран арабской весны выбросила на улицу миллионы людей, ставших питательным субстрактом для радикальных лозунгов и идей. Именно эти люди стали целевой аудиторией для обработки и привлечения их в структуры джихад-«военкоматов». Проводимый отбор и первичная селекция, которую осуществляют радикальные имамы, дают ту самую призывную массу, которая направляется в лагеря подготовки боевиков. Качество подготовки, безусловно, находится на предельно низком уровне, однако компенсируется массовостью «призывников». По самым грубым оценкам, проходимость лагерей подготовки сегодня достигает 7–10 тысяч человек ежемесячно. Переброска подготовленных боевиков в Сирию освобождает места в учебных лагерях, которые немедленно заполняются новой порцией безмозглой биомассы. По сути, только проходимость таких лагерей сдерживает численность боевиков, направляемых в Сирию или любую страну, которую нужно будет сносить и демонтировать.
Фактически мы видим, что на наших глазах технологи войны нового типа сумели создать мощную мобилизационную структуру, способную обеспечить непрерывную поставку личного состава для иррегулярной армии. Несмотря на то что внешне эта армия выглядит как привычные и обычные отряды боевиков-партизан, создание такой структуры моментально переводит ее на качественно новый уровень. Наличие мобилизационной структуры, не привязанной к театру боевых действий, делает партизанскую армию независимой от местного населения. Это создает принципиально иную ситуацию – такая армия способна действовать в любой стране. Переброска отрядов с использованием гражданской транспортной инфраструктуры происходит быстро и практически незаметно для спецслужб. Это позволяет накапливаться и наносить удары внезапно и в любом месте.
Особенностью мобилизационных структур такого типа является их экстерриториальность. Они расположены в разных странах, на огромной территории. Имеют сетевой тип, что делает их практически неуязвимыми. Уничтожение одной- двух-десяти «молельных комнат» не снижает эффективность деятельности всей сети, а экстерриториальность создает сложность для противодействия таким структурам. Принцип суверенитета мешает спецслужбам выявлять и уничтожать эти структуры на территории других стран.
Говоря иначе, война такого типа будет вестись без возможности ликвидировать или даже нарушить ритмичную деятельность структур мобилизации боевиков. Это и показывает опыт Сирии. Сирийская армия вынуждена вести боевые действия только с теми боевиками, которые уже находятся на территории страны. Что превращает такую войну в бесконечное перемалывание противника без ясных стратегических целей и задач. Условно говоря, нет того рейхстага, водрузив знамя над которым можно принудить противника капитулировать.
Мобилизационная структура войны нового типа – это только один аспект отрабатываемых технологий ведения войны. Технологи создали массу других структур – снабжения, идеологической накачки, дипломатического прикрытия, разведки и так далее. Все они пока создаются и обкатываются в полевых условиях. Однако уже сейчас Россия обязана изучать идущие на просторах Ближнего Востока процессы – слишком опасными могут они стать для нашей обороны. Готовясь к одной войне, мы можем получить совершенно иного противника, противодействовать которому не готовы.
ПОЛИТИКА И МЕДИЦИНА

Василий Митрофанов,
полковник
медицинской службы:
– Я считаю ошибочным тезис о том, что развал Российской Федерации как единого государства является мечтой Запада. Абсолютно им невыгодно нас расчленять. Иметь целую толпу лидеров построссийских государств, да еще с «куском» атомной бомбы – им совершенно невыгодно. Им нужна послушная, управляемая страна как один субъект геополитики, с которым легче находить общий язык.
И второй аспект, тесно связанный с предыдущим тезисом. Я жил почти десять лет в Средней Азии в период распада СССР, и на моих глазах тогда происходили те явления, которые имеют место в России сегодня. Речь идет о росте национализма. Процесс развала СССР начинался с роста местечкового национализма. Прекрасно помню эти лозунги: «Не покупайте квартиры у Наташи – квартиры будут наши!»; «Чемодан – вокзал – Россия!»
Сейчас очень похожие процессы идут в целом ряде национальных регионов России: постепенно оттуда выдавливаются представители некоренных национальностей. Дальше местная элита потихоньку начнет прибирать власть. И вот это для нас страшнее всего, тем более что идея всемирного халифата есть и будет. Поэтому я склонен видеть опасность для России не в действиях Запада, а именно в национальной политике.
Теперь собственно по концепции войн нового типа. Мы должны учитывать, что сами вооруженные силы будут выступать в качестве объекта удара в последнюю очередь. Опыт военных конфликтов последних лет свидетельствует, что в первую очередь удар наносится по системе управления (дискредитация властей, кибератаки, формирование общественного мнения), затем – по инфраструктуре и экономике и, наконец, по населению – запугивание, преследования по религиозным и национальным признакам, создание невыносимых бытовых условий и, как следствие, недовольство центральной властью.
Мне бы хотелось особенно остановиться на некоторых аспектах воздействия на население в современных войнах. Как врач я позволю себе применить в связи с этим медицинскую терминологию. Так вот, в развитие высказанных передо мной идей, по сути, современной войны я бы выделил три стадии воздействия на население.
Вялотекущая стадия – постепенное выдавливание иноверцев и представителей других, нетитульных наций, подготовка общественного мнения, дезорганизация экономики, систем жизнеобеспечения. На этом этапе активно обыгрываются тезисы «Нас обижают»; «Мы за свободу, за истинную веру, за демократию!»; «Все плохо, центральная власть ничего не может!».
Острая стадия – организация и проведение терактов, диверсий, блокады. Боестолкновения идут только в населенных пунктах с провоцированием ответного огневого воздействия и обязательной демонстрацией жертв среди мирного населения. Мирное население принуждают к исходу из мест постоянного проживания. Создаются лагеря беженцев, откуда впоследствии черпаются новые кадры, там отдыхают и лечатся боевики.
Хроническая стадия – прозябание в нечеловеческих условиях оставшихся жителей без воды, электричества, медицинского обеспечения. Результаты этого не замедлят сказаться: летом – дизентерия и тиф; весной, зимой и осенью – педикулез, чесотка, тиф, инфекционные пневмонии. Пример такой ситуации – обстановка в Грозном зимой 1996 года.
Состояние выжившего населения в условиях внезапных природных катастроф (землетрясения, цунами) значительно устойчивее, чем в условиях военных конфликтов. Это и понятно: во время природных катаклизмов у людей сохраняется надежда на помощь центральных властей, а в условиях войны – полная безнадежность, апатия, крайнее озлобление.
По моим представлениям, в Сирии сейчас имеет место переход от острой стадии к хронической. Перспективы этого перехода очень печальные. Резко возрастает возможность возникновения эпидемий дизентерии, тифа, малярии. Учитывая, что данные районы являются проблемными по таким заболеваниям, как холера и чума, возможно возникновение вспышек, а то и эпидемии данных заболеваний, которая может перерасти в пандемию.
Сирийская система здравоохранения и медицинского обеспечения имеет определенные ограничения. Для мирного времени страна развита неплохо: один врач на тысячу жителей, 300 больниц, гарантированная медицинская помощь. Но последние события внесли ряд осложнений. Так, врачи и медицинский персонал, будучи материально обеспеченной категорией населения, имели возможность покинуть Сирию до того, как ситуация в стране стала критической. Целый ряд медицинских учреждений находится на территории, которая не контролируется центральной властью, поэтому никто не знает, чем эти учреждения занимаются. На системе медицинского обеспечения негативно сказывается дефицит медикаментов, оборудования. В районах, которые не контролируются правительственными войсками, не известна эпидемиологическая обстановка.
С учетом опыта Сирии и моего собственного опыта участия в военных конфликтах последних лет хотелось бы сформулировать некоторые предложения.
Во-первых, созрела необходимость корректировки Женевских конвенций 1929 года (по статусу медицинского персонала) и 1949 года о защите гражданского населения в условиях локальных и внутригосударственных конфликтов. У всех должно быть четкое понимание – тот, кто не подписывает эти документы, является террористом или их пособником.
Во-вторых, по просьбе правительства Сирии и с учетом дислокации оппозиции – если это возможно – ввести на территорию Сирии международные медицинские отряды специального назначения, в состав которых вошли бы представители России, Китая, Бразилии. Кроме того, было бы правильным организовать и направить в Сирию международные противоэпидемиологические отряды, которые вели бы мониторинг санитарно-эпидемиологической обстановки всей территории страны, включая лагеря беженцев.
В заключение, хотелось бы отметить, что любая война – это всегда гуманитарная катастрофа, которая тяжелым катком ломает судьбы людей, лишает их родного крова, рушит семейные планы и надежды, приносит в родные края смерть, опустошение и ужас. К сожалению, политики и военные, манипулируя категориями государственных, политических и экономических интересов, меньше всего думают об этом.
СОВЕТСКИЕ ПОЛКИ НА ТЕРРИТОРИИ САР

Валерий Анисимов, председатель межрегиональной общественной организации «Союз ветеранов Сирии»:
– Мне хотелось бы затронуть некоторые малоизвестные страницы в отношениях между нашей страной и Сирийской Арабской Республикой. Речь идет о военной помощи, которую мы оказали этой стране в 80-е годы прошлого века. Сегодня актуально вспомнить о традициях нашего боевого содружества.
Во второй половине 1982 года человечество оказалось на грани мировой войны, спусковым механизмом которой мог послужить израильско-арабский конфликт. В сложившейся обстановке в Москву прибыла высокопоставленная сирийская делегация, и в наших отношениях наступил новый этап. Сирийская делегация во главе с президентом Xафезом Асадом провела переговоры с советским руководством. Главным их итогом стало решение о переброске в Сирию советских воинских подразделений ПВО. Речь шла не о миротворческих силах, выделяемых для помощи Сирии на основе международных соглашений. Фактически высшим военно-политическим руководством СССР было принято решение о вводе советских войск в Сирию.
В соответствии с директивой МО СССР № 312/4/00836 от 25 ноября 1982 года, во исполнение постановления Совета министров СССР № 897-246 от 28 сентября 1982 года, на базе Московского округа ПВО (города Переславль-Залесский, Тула), Одесского и Закавказского военных округов были сформированы два зенитных ракетных полка С-200В. Формирование 220-го и 231-го зенитных ракетных полков проходило под видом учений «Кавказ-2» в условиях особой секретности и в кратчайшие сроки. В состав каждого полка вошли: командный пункт со средствами обеспечения, два зенитных ракетных дивизиона С-200ВЭ и один дивизион войсковой ПВО «Оса-АК», усиленный батареей ЗУ-23-2, мотострелковой ротой, взводом ПЗРК «Стрела-3М». Для подготовки ракет двух полков к стрельбе в состав 220-го зенитного ракетного полка был включен технический дивизион С-200.
С сентября по декабрь 1982 года были проведены мероприятия по формированию полков и их боевому слаживанию с проведением боевых стрельб в 234 ЦБП ЗРВ (город Приозерск, Казахстан).
В январе 1983 года первый эшелон советских зенитных полков под видом туристов прибыл в сирийский порт Тартус. На берег советские военнослужащие сошли уже в форме сирийской армии без знаков различия, имея на руках табельное оружие. Под прикрытием ВВС сирийской армии колонна с ракетами, техникой и личным составом двинулась к месту дислокации в район города Думейр. Вдоль дороги советских военнослужащих приветствовали местные жители – старики, женщины и дети.
Личный состав 220 зрп во многом благодаря личной энергии и опыту командира полка полковника Юрия Басса встал на боевое дежурство вдвое раньше норматива, чем ввел израильское военное командование в полное замешательство. Полки развернулись в боевой порядок по штату военного времени и приступили к выполнению боевой задачи по охране и обороне воздушных рубежей САР. В зону поражения полков вошли: часть воздушного пространства Ливана, Израиля, Иордании, Турции и акватория Средиземного моря. Основная задача полка заключалась в том, чтобы защитить воздушные границы САР. В результате самолеты противника системы «Авакс» и «Хокай» вынуждены были не приближаться к границам Сирии на расстояние менее 250 км, чтобы оставаться вне зоны досягаемости ракет С-200.
Нельзя не отметить очень сложные, экстремальные, граничащие с критическими условия службы в Сирии. Температура воздуха в жаркие летние месяцы достигала +50 градусов, много проблем создавала пыль и песчаные бури. Боевая работа велась непрерывно по 16–18 часов в сутки. При этом никаких серьезных сбоев и отказов в работе советских ЗРК не было.
Благодаря тому что советские зенитные полки смогли надежно прикрыть небо Сирии, опасность развязывания крупномасштабных военных действий была устранена. С января 1983 года по октябрь 1984-го советские воины во взаимодействии с силами и средствами ПВО САР принимали активное участие в отражении ударов авиации Израиля по сирийским войскам, расположенным в долине Бекаа на территории Ливана. В феврале 1983 года по приказу заместителя командира 220 зрп подполковника Владимира Уланова был уничтожен беспилотный самолет-разведчик ВВС Израиля.
Полковник Юрий Басс известен в сирийских военных кругах как первый командир, развернувший на территории Сирии ракетный полк С-200 и положивший начало новой страницы в истории сирийского военного превосходства над оружием противника. В июне 1983 года полковника Басса на должности командира 220 зрп сменил полковник Иван Тетерев.
Фактом своего присутствия на сирийской земле советские зенитчики на долгие годы гарантировали стабильность и мир в Ближневосточном регионе.
За образцовое выполнение задания правительства, мужество и героизм, проявленные в боях, десятки советских солдат и офицеров были награждены орденами и медалями. После возвращения двух зенитных ракетных полков на родину их расформировали, а в личных делах офицеров сделали стандартную запись: «В 1983–1984 годах проходил службу в Московском округе ПВО».   

статьи по теме

Оракулы на Западе предсказывают, что войны не утихнут
Покой в 2015 году нам только снится

Жертвами операции ВВС международной коалиции в Сирии стали более тысячи экстремистов

Сирия. Разрушение культурного наследия

Комментировать

комментарии(2)

0 Ответить

Vladivir Rodin 13:12 24.05.2013

Можно сколько угодно (или неугодно) проводить такие полемики (семинары), но в условиях, когда стержнем финансово-экономической модели всех государств (стран) есть закамуфлированное рабство населения, только вместо железных цепей используются ДЕНЬГИ, методы "цветных революций", "арабских весен", "сирийского" (или других "хаосов") будут внедряться, совершенствоваться и развиваться.Вопрос: На чем основана экономическая модель любого государства? Ответ: Как можно больше продать и получить как можно больше прибыли. Но для того, чтобы больше продать надо больше произвести, надо иметь рынки сбыта, надо иметь ресурсы и многое-многое надо иметь... Для завоевания этих всех "надо иметь" и ведутся войны - идеологические, финансовые, захватнические, освободительные, религиозные и мн. др. В нашем случае мы сталкиваемся со случаем, когда война ведется под религиозным соусом, основанным на предрассудках. В первую очередь следует исключить из нашего бытия закоренелые предрассудки (либо сформировать новый всеобъемлющий, например, национальную идею России) и сформировать новую всеобъемлющую шкалу ценностей, с которой не сможет конкурировать ни один предрассудок. И, кроме того вся наша жизнь и все наше бытие должны быть основаны на СПРАВЕДЛИВОСТИ. Тогда не будет угроз внутренних и угроз внешних (основных) и наступит полная гармония.

0 Ответить

Tahir Ceferli 14:37 24.05.2013

Война в Сирии – не уроки для России. Война в Сирии – это война против России. Не хочется остановиться в рассуждениях участников данного форума, а изложить то, что происходить на самом деле. После Ливии, Египта, Туниса, и вообще, арабской весны, прояснилась истинная суть никудышней российской внешней политики, которая не только не поняла, что происходить, и не предприняла никаких действий по сохранению статуса-кво в регионе, что плачевно сказалось в экономике, и внешней политике России, уже признанной как страны, руководители которой закрыли глаза на процессы, от которых зависел имидж России, как великой страны. Все началось с Ливии и заявления Д.Медведева о том, что Россия не будет вмешиваться в Ливийские дела. Это было равно сильно тому, что Ливия нас больше не интересует. А Россия, как страна, имеющая экономические и политические выгоды от Ливии не должна была допустить вооруженную интервенцию в Ливии и этом показала бы миру свое величие. Ливия была внешнеполитическим поражением Д.Медведева, который не только не понимал сути внешнеполитической традиции русской внешней политики, которая всегда защищала интересы России и была программой развития и укрепления страны. За Ливией последовали, и другие арабские страны и тут Российские политики безмолвствовали. В результате Сирийская интервенция. По-другому не назовешь. Запад продолжая свои успехи в «Арабской весне» ввел в эту страну катарских наемников и других военных формирований. Даже не учитывали, что там находится русская военная база, единственная опора России на Ближнем Востоке и в Средиземном море. О военном значении этой русской базы можно рассуждать часами. Вам не кажется, что тут речь идет не о Башаре Асаде, а о России, которую Запад хочет вытурить из региона. Пассивная позиция Москвы в вопросах Ближнего Востока позволяет думать, что она в скором времени потеряет и Сирию. Уход Б.Асада приведет регион в состоянии хаоса, который не секрет управляется США. Если бы С.Лавров и его команда изучили бы «теорию хаоса», то могли бы заметить, что она на одном месте не держится, а как цепная реакция переходит из одного региона в другой, а конечно итоге приводит к очередному хаосу. Потеряв Сирию, Россия уже потеряет все: Иран, Кавказ, а также свои национальные автономии. Самое страшное это то, что Россия в этом плане ничего не делает, а наоборот, нагнетает обстановку с теми республиками, которые всегда были верны России. Для того, чтобы остановить сползание России к распаду, она должна немедленно полностью восстановить свой военно-промышленный комплекс, его стабильную работу. Смогут ли русские олигархи восстановить былую мощь России. Вряд ли, если все деньги русских олигархов России находятся на Западе, т.е. в западных банках.. Американцы в отличие от русских прекрасно знают, что в политике отступать нельзя, надо занимать всегда наступающую позицию. Российские политиканы из-за глупости привели к распаду Советский Союз, создали очаги напряжения на Кавказе, стали вмешательства во внутренние дела кавказских республик, в конце концов, чтобы продавать им оружие, затеяли кавказские межнациональные войны, которые, наверняка, закончится для России поражением и скорее всего трагически. Ведь речь идет о распаде самой.