О некоторых итогах 2016 года для Ближнего Востока
Информационные сводки с Ближнего Востока находятся в ряду важнейших международных новостей, начиная с 2011 года, с начала запущенной администрацией Обамы «арабской весны». Кажется, мир уже привык к потокам насилия, наводняющим этот регион. Однако в 2016 году произошёл ряд событий, отчасти говорящих о новых политических тенденциях, отчасти внушающих оптимизм на будущее.
Во-первых, 2016 год отмечен серьёзными поражениями террористических армий «Исламского государства». Сейчас как-то неловко читать прогнозы двухлетней давности о том, что ИГ - это всерьёз и надолго, что мировому сообществу придётся научиться жить с ним. Основной причиной недолговечности того квазигосударственного образования, которое джихадисты создали на севере Ирака и Сирии, стала его конфронтация со всеми. «Исламское государство» взялось воевать с шиитами, курдами, Ираном, умеренными суннитами, христианами, правительством Башара Асада. В прошедшем году территория, находящаяся под контролем ИГ, сжималась, как шагреневая кожа. Сирийская армия при поддержке ВКС России овладела Пальмирой. Иракские войска и вооружённые формирования «Хашед аш-шааби» взяли под контроль Фаллуджу и Рамади.
Резко сократилось количество населения на территориях, подконтрольных террористам. В Ираке на землях, захваченных ИГ, проживает сейчас не более двух миллионов человек. Население Ракки сократилось, по некоторым данным, до уровня не более 400 тысяч человек. Население Дейр эз-Зора, составлявшее до войны около 120 тысяч, в настоящее время не превышает нескольких тысяч. Не вызывает сомнений восстановление в ближайшие месяцы контроля над Мосулом. «Воинам джихада» не удалось создать собственное государство на территории северной Сирии и Ирака.
Во-вторых, важной вехой прошлого года стало восстановление Сирийской арабской армией при поддержке ВКС России контроля над Восточным Алеппо. Это событие является признаком конца «сирийской революции», а вернее необъявленной войны, которая велась против Сирии на протяжении шести лет Соединёнными Штатами Америки и их союзниками по НАТО, а также монархиями Персидского залива. В настоящее время около 80% сирийского населения проживает на территориях, подконтрольных законному правительству Башара Асада.
С падением Алеппо боевики сконцентрировались в провинции Идлиб, а также в сельской местности, прилегающей к Дамаску (Гуте). С военной точки зрения установление ими контроля над Дамаском или его блокада уже не представляются возможными. Военный успех в Алеппо имел важные политические последствия: Россия ещё больше укрепила свои позиции в регионе; сложились предпосылки политического урегулирования сирийского кризиса. Об этом свидетельствуют российско-турецкие договорённости 29 декабря 2016 года о прекращении огня в Сирии (соглашение не распространяется на террористические группировки «Исламское государство» и «Джабхат фатх аш-Шам»). К прекращению огня присоединились, пусть и с осложнениями, десять умеренных исламистских группировок, наиболее крупной из которых является «Ахрар аш-Шам». В то же время последние договорённости по Сирии продемонстрировали изоляцию Саудовской Аравии и подконтрольной ей Сирийской национальной коалиции, делегацию которой просто не пригласили на предстоящие мирные переговоры в Астану.
В-третьих, произошли перемены в политическом курсе Турции. Толчком для них послужила неудачная попытка государственного переворота 15 июля 2016 года. Слишком много подозрительных следов вели в июле к американской военной базе Инджирлик. Кроме того, турецкое правительство так и не получило от Вашингтона внятного ответа по поводу выдачи проповедника Фетхуллаха Гюлена, подозреваемого в руководстве неудавшимся мятежом. Результатом неудачного путча стали изменения во внутренней и внешней политике страны. Во внутренней политике покончено с демократическим экспериментом. В течение ближайших 10-15 лет в Турции, скорее всего, утвердится однопартийная система с доминированием Партии справедливости и развития (ПСР) и карманной оппозицией. Перемены во внешней политике означают постепенный дрейф Турции в сторону России и Ирана к большому неудовольствию Вашингтона и монархий Персидского залива. В Москве и Тегеране такой курс находит понимание. По крайней мере, ни Россия, ни Иран не возражают против военной операции «Щит Евфрата» до тех пор, пока её острие направлено против «Исламского государства» и курдских вооружённых формирований, а не против правительства Башара Асада.
В-четвертых, 2016 год стал позором для «мирового сообщества», равнодушно наблюдающего за продолжающимся в течение полутора лет конфликтом в Йемене, вылившимся в гуманитарную катастрофу. В результате саудовских бомбардировок погибли около 20 тысяч человек. 6 миллионов йеменцев находятся на грани голода. Летом 2016 года в Адене из-за нехватки питьевой воды и медикаментов были зафиксированы десятки смертей от холеры. После образования в августе 2016 гола в Санаа Высшего политического совета, состоящего из представителей хоуситов и сторонников бывшего президента Али Абдаллы Салеха, в стране фактически функционируют два правительства, что ведёт к новому расколу Йемена на северную и южную части. При этом со стороны ООН, ЛАГ и других международных организаций не сделано ни одной серьёзной попытки (кроме вялотекущих переговоров в Кувейте) к урегулированию конфликта. Йеменское противостояние продолжает оставаться «забытой войной» Ближнего Востока.
В-пятых, важным событием 2016 года стал пересмотр традиционной экономической политики Саудовской Аравии, что выразилось в революционном отказе новой властной элиты страны от исключительной опоры на нефть в экономическом развитии (в перспективе). Новые направления экономической политики королевства сформулированы принцем Мухаммедом бин Сальманом в программе «Саудовское видение-2030». Основные тезисы этой программы выглядят следующим образом. 1) подчёркивается, что нахождение на территории королевства Мекки и Медины ставит КСА в особое положение в арабском и мусульманском мире. 2) обозначается географически центральная позиция Саудовской Аравии в мировой торговле, обусловленная тем, что КСА имеет выход к трём морям, через которые проходят 30% мировых торговых потоков. Два из них – Красное море и Персидский залив (не совсем понятно, какой третий морской бассейн имел в виду Мухаммед бин Сальман). Предполагается открыть транспортную магистраль из Египта в Саудовскую Аравию для оживления потоков по Суэцкому каналу. 3) создаётся суверенный фонд размером в 2 триллиона долларов путем продажи 5% акций крупнейшей в стране нефтяной компании Saudi Aramco. Доходы от продажи должны пойти на инвестиции по всему миру. В качестве положительных примеров саудовского инвестирования за рубежом называются согласованные инвестиции в экономику России размером в 10 миллиардов долларов и приобретение 38% акций южнокорейской компании Posco constructing and engineering Co. 4) создаются новые рабочие места для саудовских граждан и упорядочивается положение иностранной рабочей силы.
В шестых, важным итогом 2016 года стало укрепление в регионе светских политических режимов и провал ожиданий тех, кто прогнозировал в начале «арабской весны» усиление позиций исламистов. В Алжире светский режим прочно стоит на ногах, практически ему нет альтернативы. В Египте укрепляет свои позиции светское правительство президента Абдель Фаттаха ас-Сисси. Победа над джихадистами в Восточном Алеппо – свидетельство успеха светского правительства Башара Асада. Многие массмедиа на Западе трубят тревогу по поводу двух тысяч тунисцев, воюющих на стороне «Исламского государства», но забывают при этом о миллионах граждан Туниса, пришедших на прошлогодних парламентских выборах к избирательным урнам, чтобы проголосовать за светские демократические партии. Кровопролитные военно-политические конфликты последнего пятилетия привели в регионе не к росту популярности исламистов, а к разочарованию в их возможностях.
