24.08.2018 00:01:00

Из «революционеров» – в мафиози

Будущее Ливии сегодня определяет человек с ружьем

---

Халифа Хафтар собрал под своим командованием значительные силы и постепенно берет под контроль все новые районы Ливии. Фото со страницы ВС Ливии в Facebook

В самый разгар кровопролитных боев, которые вели части Ливийской национальной армии (ЛНА), освобождая Дерну от исламистов, так называемая Нефтяная гвардия, или части Охраны объектов «нефтяного полумесяца», под руководством Ибрагима Джадрана в середине июня неожиданно атаковала морские терминалы в Рас-Лануфе и Сидре, спровоцировав один из острейших за последнее время кризисов. В конце концов нефтеотгрузочные порты удалось вернуть под контроль ЛНА, а Халифу Хафтара – убедить в необходимости вернуть экспортные операции в ведение головного офиса Национальной нефтяной корпорации (ННК) в Триполи (см. «НГ» от 13.07.18). Однако неожиданная вспышка насилия не только привела к снижению экспорта черного золота из Ливии и существенным финансовым потерям, но и еще раз продемонстрировала разрушительный потенциал многочисленных ливийских милиций, их способность влиять на ход событий, торпедировать политический процесс и тем самым создавать угрозу новой войны.

ЧТО ОХРАНЯЕШЬ, ТО И ИМЕЕШЬ

Как и большинство вооруженных формирований, принимавших участие в восстании против Каддафи, группировка Джадрана почти сразу после победы «революции» была легализована. Формально они вливались в состав министерств обороны или внутренних дел (иногда генерального штаба), получая все положенные военнослужащим или правоохранителям права и вставая на все виды довольствия, включая денежное. Их командиры часто получали назначения на громкие должности заместителей министров обороны или внутренних дел.

Однако фактически никому, кроме своих «полководцев», эти силы не подчинялись. Часть вооруженных отрядов занималась откровенным бандитским промыслом, то есть грабежами, контрабандой оружия, наркобизнесом, торговлей людьми. Другие «милиционеры» предпочитали навязывать охранные услуги официальным структурам, различным ведомствам, крупным предприятиям и компаниям, банкам, высокопоставленным чиновникам, крупным бизнесменам.

Именно по этому пути и решил пойти в 2012 году уроженец Адждабийи 30-летний Ибрагим Джадран. Злые языки приписывали ему тесные связи с «Братьями-мусульманами» (террористическая организация, запрещена в РФ), которые в то время в основном и правили бал в захваченном Триполи. Возможно, благодаря им он сумел не только превратить сколоченный им из представителей местного племени магарба обычный отряд боевиков в «Гвардию по обороне нефтяных объектов» (Petroleum Defense Guard), но и навязать ее услуги ливийской Национальной нефтяной корпорации (ННК), а себя – назначить командиром «гвардейцев».

Время от времени Джадрану, вероятно, казалось, что он, договариваясь с нефтяниками, сильно продешевил, и тогда его люди перекрывали нефтепроводы, останавливали работу нефтяников, похищали специалистов, а затем требовали выкуп за разблокирование нефтяных объектов или освобождение заложников. Иногда он завышал количество своих охранников, вписывая в платежные ведомости «мертвые души». Нефтяные компании терпели убытки, добыча черного золота упала с 1,6 млн барр. в сутки до 300–400 тыс., но сделать ничего не могли. Приходилось платить астрономические суммы рэкетирам-охранникам.

Подобные фокусы характерны и для других вооруженных группировок. Так, время от времени часть подразделений все той же «нефтяной гвардии», обязанных обеспечивать бесперебойную работу на месторождениях «Аш-Шарара» («Искра») и «Аль-Филь» («Слон»), находящихся на западе и юго-западе Триполитании, неоднократно блокировали работу нефтяных объектов, похищали специалистов, требуя за их освобождение выкуп. Последний такой случай произошел в июле этого года, уже после урегулирования спора между Тобруком и Триполи. Иногда к рэкету подключаются другие группировки, например Зинтанская, контролирующая территорию, по которой проходят нефтепроводы.

Проблемы у Джадрана начались в 2014 году, когда его попытки продать крупную партию нефти в обход государства – хоть и дышавшего на ладан – закончились крупным скандалом. Нагруженный контрабандной нефтью танкер задержали американцы. Но самое печальное для Джадрана заключалось в том, что глаз на нефть, которую охраняла «нефтяная гвардия», положил Халифа Хафтар. К тому времени он уже сколотил из остатков армии Каддафи и примкнувших к ним умеренных исламистов Ливийскую национальную армию (ЛНА) и начинал поход против разномастных джихадистов, получивший название «Операция «Достоинство».

Набрав к осени 2016 года достаточную военную силу и политическое влияние, Хафтар без особого труда перехватил у Джадрана контроль над всеми терминалами «нефтяного полумесяца». Это позволило ему обеспечить деньгами восточный центр власти – Палату представителей и Временное правительство в Тобруке. За ту операцию генералу Хафтару пожаловали звание фельдмаршала. Хотя формально глава находящейся в Триполи Национальной нефтяной корпорации (ННК) Мустафа Саналла выражал недовольство действиями Хафтара и заявлял, что только расположенный в Триполи головной офис корпорации имеет право заниматься операциями по продаже нефти, большого скандала не вышло. Хафтар сумел уладить разногласия, согласившись перенаправить часть финансовых потоков через офис в Триполи. Джадран бежал в Турцию.

Тем не менее противники Хафтара не оставляли попыток отбить объекты «нефтяного полумесяца». В марте 2017 года, когда основные силы главкома ЛНА были задействованы в операциях по освобождению Бенгази и в центральных районах вокруг Джуфры, силы исламистов в составе вытесненной из Киренаики Бригады обороны Бенгази и связанных с верховным муфтием аль-Гарьяни отрядов «Братьев-мусульман» (террористическая организация, запрещена в РФ) нанесли неожиданный удар и сумели на короткое время овладеть Рас-Лануфом и Сидром.

В авантюре оказался замешан и тогдашний министр обороны ПНЕ, что вызвало обострение противоречий меду Сараджем и Хафтаром. Через несколько дней Хафтар сумел восстановить статус-кво и вернул себе контроль над нефтяными объектами. При этом интересы местного племени магарба, к которому и принадлежит Джадран, ни в Триполи, ни в Тобруке никто не учел. Это и стало предлогом для новой схватки за нефть в июне 2018 года.

ТРИПОЛИЙСКИЙ КАРТЕЛЬ

Однако и сама эта группировка, чей лидер превратился в разыскиваемого властями Триполи маргинала, и проблемы, которые она создает, являются лишь верхушкой айсберга. Основная угроза для будущего страны и региональной безопасности связана с трансформацией «революционных милиций» в хорошо организованные и прекрасно вооруженные мафиозные структуры, фактически подмявшие под себя государство, диктуя ему свои решения и распределяя между собой значительную часть ресурсов.

По мнению немецкого ученого Вольфрама Лахера из Германского института безопасности и международных проблем (German Institute for International and Security Affairs) и бывшего сотрудника ливийских правоохранительных органов Ала’а аль-Идриси, недавно опубликовавших доклад Capital of militias. Tripoli’s Armed Groups Capture the Libyan State («Столица милиций. Захват государства вооруженными группировками Триполи»), главный ливийский город, номинально находящийся под контролем ПНЕ Сараджа, фактически оказался поделен между четырьмя наиболее мощными и влиятельными криминальными группировками: «Организацией по борьбе с организованной преступностью и терроризмом» (Deterrence Organization for Combating Organized Crime and Terrorism) под командованием Абддеррауфа Кара (ранее называлась «Специальные силы сдерживания» – Special Deterrence Force); подразделением «Абу Слим» центрального аппарата безопасности; «Батальоном Наваси» и «Революционным батальоном Триполи» во главе с Хейсамом ат-Таджури.

Именно эти четыре группировки сформировали своего рода криминальный картель и поделили город, точнее, правительственные учреждения между собой, прочно встроившись в государственные структуры. Это дало им возможность контролировать государство, распределяя между собой финансовые потоки и определяя многие политические решения.

Начало этому процессу было положено еще в ходе восстания против режима Каддафи, когда многие милиции устремились в Триполи, спеша застолбить за собой тот или иной «золотоносный» участок. Так здесь оказались боевики из самых различных городов и районов Триполитании – Налута и гор Нафуса, Сабраты и Завийи, Зиндана и Хомса, Мисураты. Занимались обычным криминальным промыслом – контрабандой и киднеппингом, рэкетом и разбоем и, конечно же, выясняли между собой отношения, воевали за территорию. Ее ценность определялась по простому принципу: чем ближе к центру города и чем больше на ней оказывалось министерств, банков, крупных компаний, тем ожесточеннее шли ли за нее бои. Захватывая правительственные учреждения и прочие объекты, которые представлялись чуть ли не входом в закрома ливийского государства, «революционеры» всерьез рассчитывали обогатиться.

Однако классическое сращивание государственного аппарата с верхушкой вооруженных группировок, высокопоставленных чиновников, правоохранителей и военных с крупными бизнесменами и криминальными авторитетами, то есть собственно становление криминального картеля Лахер и аль-Идриси связывают с прибытием в Триполи в марте 2016 года на борту итальянского военного корабля правительства Фаиза Сараджа. Созданное как мертворожденное дитя ООН и западных держав ПНЕ Сараджа пользовалось минимальной поддержкой со стороны ведущих военно-политических сил страны. Какое-то время ПНЕ было вынуждено вести затворнический образ жизни, находясь на территории военно-морской базы Абу Ситта под охраной итальянских морпехов. Да и сам новоявленный премьер-министр прекрасно понимал, что, не имея собственных, преданных ему вооруженных отрядов, к тому же достаточно сильных, чтобы противостоять до зубов вооруженным милициям, ступать на ливийский берег – дело слишком рискованное.

Нужно было или бесконечно долго ждать, когда ливийцы воспылают любовью к западной креатуре, хоть и поддержанной ООН, или договариваться с какой-то из милиций, чего делать тоже не хотелось. Скорее всего Сарадж понимал, что такой вариант может обернуться для него и его ПНЕ крайне нежелательными последствиями вроде поглощения государства, мягко говоря, не совсем законопослушными структурами. Как оказалось, он был прав.

Однако ООН и западные спонсоры ждать не хотели и нажимали на Сараджа. Пришлось спешно договариваться с несколькими полевыми командирами – Абдеррауфом Кара, Хейсамом Таджури, Абу Гани аль-Кикли по прозвищу Гавила. Их отряды, укомплектованные преимущественно из жителей Триполи и к тому же преуспевшие в захвате центральных кварталов столицы, согласились обеспечивать безопасность ПНЕ. Но взамен истребовали ряд условий, дававших им неоспоримые преимущества по сравнению с другими милициями. Прежде всего это касалось предоставления им официального статуса охранных структур и даже правоохранительных органов в новом правительстве. Те, кто вел переговоры о том, чтобы обеспечить безопасность в Триполи ПНЕ, получили должности в силовых министерствах. Представлявший интересы РБТ Абдуррахман ат-Тавиль стал начальником штаба сухопутных войск, а Наджми ан-Наку – командующим президентской гвардией, которая, между прочим, до сих пор окончательно не сформирована.

Это обстоятельство полностью развязывало руки, например, «Силам оперативного сдерживания» Абдеррауфа Кара. Они получали право вести следствие, задерживать подозреваемых и вообще заниматься оперативной работой, которую обычно ведут органы МВД и спецслужбы. Не остались в накладе и другие милиции, позднее присоединившиеся к криминально-милицейскому картелю.

Картель переключил на себя значительную часть финансовых потоков и ушел по доходам в резкий отрыв от остальных милиций. Если раньше выбивание зарплаты за предоставление навязываемых государству охранных услуг являлось чуть ли не основным источником доходов милиций, то сегодня бюджетные расходы по этой статье все время сокращаются. Милиции, прежде всего входящие в картель, заняты куда более серьезными делами. Например, крупными аферами, мошенничеством с использованием фальшивых авизо, аккредитивов или контрактов, а также подставных бизнесменов.

Пользуясь полномочиями правоохранителей, милиции арестовывают чиновников, бизнесменов, добиваясь подписания контрактов или перевода крупных сумм денег. В октябре 2017 года боевики РБТ арестовали министра транспорта из ПНЕ и освободили его только после того, как он согласился подписать навязанный ему контракт на 78 млн долл. с неким бизнесменом из Мисураты в рамках одного крупного проекта с итальянцами. Один из командиров Батальона Наваси, по прозвищу Сундук, заставил чиновников Центробанка снять требования к подконтрольной ему фирме выплатить штрафы в пользу государства.

Борьба за контроль над нефтяными ресурсами и терминалами – одна из главных причин противостояния в Ливии. Фото Reuters

Милицейский картель и другие отряды милиции постоянно вмешиваются в политические решения ПНЕ и навязывают свою точку зрения. Когда в мае 2017 года министр иностранных дел Мухаммед Сияла заявил о готовности признать Халифу Хафтара в качестве главы командующего вооруженными силами всей Ливии, в знак протеста лидеры батальона Наваси и РБТ окружили здание МИДа танками и другой тяжелой техникой, привели в боевую готовность свои подразделения, дислоцирующиеся в непосредственной близости от здания внешнеполитического ведомства. Один из лидеров РБТ однажды заявил, что Сарадж отдает не свои приказы, ПНЕ вообще не может принимать самостоятельных решений.

К другим милициям, часто не уступающим вышеперечисленной четверке ни по численности, ни по боевому потенциалу, но являющимся намного слабее с точки зрения финансовых возможностей и политического влияния, можно отнести сформированные главным образом из берберов (амазигов) «Национальные мобильные силы» (National Mobile Force), 7-ю бригаду под командованием трех братьев Кани, «Всадников Джанзура», ряд примкнувших к РБТ более мелких подразделений, «Силы специальных операций» (мисуратское формирование), 301-ю Мисуратскую бригаду, Батальон «Баб Таджура» («Ворота Таджуры»), около 10 батальонов из восточного триполийского пригорода Таджуры и др.

В настоящее время в Триполи дислоцируется еще не менее 25–30 вооруженных группировок. Точную цифру назвать трудно, поскольку иногда под одной вывеской находится несколько отдельных формирований. Кроме того, общая картина порой меняется со скоростью калейдоскопа: кого-то, как это произошло в свое время с Зинтанской группировкой, которую обвинили в лояльности к Халифе Хафтару, из Триполи выдавили в ходе острой конкурентной борьбы, кто-то занял освободившееся место.

Если за четыре года, прошедших с начала операции «Достоинство», главкому ЛНА Халифе Хафтару удалось худо-бедно привести территорию Киренаики к общему знаменателю, разгромив основные противостоящие ему военно-политические группировки, то в Триполитании бал по-прежнему правят так называемые милиции, никому, кроме своих командиров, не подчиняющиеся. ПНЕ во главе с Фаизом Сараджем, по сути, выполняет в основном представительские функции, не имея механизмов влияния в виде собственной военной машины. Так, в начале этого года отряды Хейсама Таджури и 301-я бригада легко, даже не открывая огня, вытеснили президентскую гвардию из резиденции премьера Сараджа возле аэропорта Миатига в центре Триполи.

На первый взгляд обстановка в Триполи в целом стала более стабильной. На улицах реже вспыхивают перестрелки, внимание милиций в основном обращено в сторону крупных чиновников и бизнесменов, меньше льется крови обнищавших простых ливийцев. Однако на самом деле, прибрав для себя самые жирные куски, и оставив своим менее удачливым коллегам добычу поскромнее, милицейский картель генерирует вокруг себя глухое недовольство, замешанное на чувстве зависти. С другой стороны, происходит своеобразное расслоение внутри каждой группировки. Заоблачные доходы верхушки картеля не идут ни в какое сравнение с окладами нижних чинов. Возможны взрыв и новый раунд борьбы за передел сфер влияния со стороны обделенных, особенно тех, кого удалось вытеснить за пределы большого Триполи, например милицию из Зувары или Завийи.

Только страх перед Халифой Хафтаром, опасения, что он окажется единственным бенефициаром милицейской междуусобицы заставляют триполийские группировки сдерживаться и не начинать войну. Тем не менее главком ЛНА постепенно и не очень афишируя свои действия, готовит почву для объединения недовольных сегодняшней ситуацией. Он уже направил своих эмиссаров в Тархуну, Бени Валид, Завийю и другие западноливийские города. Кроме того, он надеется на поддержку ряда армейских формирований из Сабраты, Сурмана, особенно тех, где имеются сторонники салафитов-мадхалитов.

ТРОЯНСКИЕ КОНИ САЛАФИТОВ

Помимо отрядов милиции, сформированных по территориально-племенному принципу, в Ливии немало формирований, созданных на идеологической, вернее, религиозной основе. Речь идет прежде всего о салафитах-мадхалитах. Среди них имеются сторонники как Халифы Хафтара, так и Фаиза Сараджа, и даже такой крупной военно-политической группировки, как Мисуратская. С одной стороны, наличие отрядов салафитов в одном лагере с ЛНА несколько подрывает репутацию Хафтара как бескомпромиссного борца с джихадистами, с другой – возникает масса вопросов, как они себя поведут в случае, если дело дойдет до прямых вооруженных столкновений между основными центрами власти. Займут ли они чью-то сторону или проявят себя как еще одна самостоятельная сила, сумев объединиться. При любом раскладе им придется сыграть роль троянских коней.

Мадхалиты представляют собой одно из внутрисалафитских течений, практически ничем не отличающееся от других. То же вероучение, та же богословская доктрина и такая же ненависть ко всем, кто ее не разделяет. Разница лишь в том, что мадхалиты с большим почтением относятся к власти и призывают ни в коем случае не покушаться на нее, не выступать против, если она не притесняет мусульман. Это относится как к Саудовской Аравии, так и к другим странам. Именно этот постулат в свое время оказался для Муамара Каддафи настолько привлекательным, что в середине 1990-х годов он открыл двери бывшей джамахирии для салафитов-мадхалитов, пригласив в страну их «организатора и вдохновителя» ныне 85-летнего Раби аль-Мадхали.

Каддафи рассчитывал использовать их в борьбе против исламистов, полагая, что последователи этого религиозного течения сумеют оправдать и защитить его авторитарный режим от атак со стороны джихадистов, выдадут ему своего рода индульгенцию на власть. Эта же нацеленность мадхалитов на защиту института власти не может не привлекать и «сильного человека» Халифу Хафтара и стать причиной если не дружбы, то сотрудничества, своего рода брака по расчету между ними.

В Бенгази, например, Изетдин ат-Тархуни сформировал «Бригады Таухид», которые с самого начала перешли на сторону Халифы Хафтара. В феврале 2015 года духовный лидер мадхалитов, саудовский религиозный деятель шейх Раби аль-Мадхали издал фетву, запрещающую им принимать участие в боевых действиях между отрядами мисуратской милиции, входящими в коалицию «Рассвет», и ЛНА. Однако уже через год свет увидела новая фетва, в которой он призвал своих последователей встать на сторону Хафтара и всячески ему помогать с оружием в руках в его борьбе против врагов Ливии, в частности против запрещенных во многих странах мира, включая и Россию, «Братьев-мусульман», а также других организаций, считающихся идеологическими противниками не только мадхалитов, но и правящей саудовской династии.

Обозреватель Ахмед Салах Али из Atlantic Council отмечает, что в последнее время мадхалиты заметно укрепили позиции и увеличили число своих сторонников, особенно среди безработной молодежи, которая больше всех страдает от нынешних ливийских проблем. В рядах вооруженных формирований мадхалитов они получают неплохие деньги, которые переводятся из Саудовской Аравии, обмундирование и все положенные военнослужащим привилегии. Более того, сыновья Халифы Хафтара Халед и Саддам даже командуют частями, укомплектованными мадхалитами.

Другие отряды мадхалитов, в частности так называемые Силы специального сдерживания «РАДА», которыми командует Абдеррауф Кара, базируются в районе Триполи и поддерживают ПНЕ Фаиза Сараджа. Они контролируют большую часть ливийской столицы и враждебно настроены по отношению к Верховному муфтию Ливии Садеку аль-Гарьяни и его союзнику Халифе Гвейлу, некогда возглавлявшему упраздненное впоследствии правительство национального согласия. Гвейл считается противником как ПНЕ Сараджа, так и маршала Хафтара.

Как и все салафиты, люто ненавидящие несогласных с их вероучением, мадхалиты обвиняют верховного ливийского муфтия Гарьяни в ереси и поддержке суфиев, которых считают колдунами и последователями черной магии. Начиная с 2011 года мадхалиты разрушили в Триполи и других населенных пунктах, особенно на западе Ливии, десятки суфийских мечетей, школ, усыпальниц, библиотек. Среди них одна из наиболее почитаемых мечетей Сиди Абдусаляма Аль-Асмара аль-Фитури в Злетане. Дело дошло до того, что сегодня, по мнению ливийского исследователя Валида Мансура, салафиты-мадхалиты контролируют большую часть ливийских мечетей. Никаких видимых связей, кроме, разумеется, идеологических, между мадхалитами на востоке и западе страны не наблюдается.

Третья часть вооруженных отрядов мадхалитов, известная как 604-й пехотный батальон (иногда его называют бригадой), дислоцируется в районе Мисураты и блокируется с местной милицией, составляющей основу «Третьей силы», или «Нерушимой крепости» (Аль-Буньян аль-Марсус), сыгравшей основную роль при разгроме и изгнании ИГИЛ (террористическая организация, запрещена в РФ) из Сирта в конце 2016 года. 604-й батальон, в котором служат как местные жители, так и выходцы из Триполи, Зинтана, Сирта, Себхи и Бени Валида, был сформирован в 2015 году братом салафитского проповедника Халеда бен Раджаба аль-Фирджани. В своих проповедях он резко осуждал террористов-исламистов и отказался предоставить в их распоряжение одну из подконтрольных мадхалитам мечетей.

В сегодняшних условиях трудно сказать, как будут действовать мадхалиты в ближайшем будущем и какие между ними существуют отношения, хотя все прекрасно понимают, что если объединить их, это будет мощная сила, скрепленная авторитетом своего духовного лидера шейха Раби. О силе его влияния говорит хотя бы тот факт, что во время восстания 2011 года никто из ливийских мадхалитов не пошел против призыва своего лидера не поднимать оружие против Каддафи: одни до конца остались ему верны, другие сохранили нейтралитет.

Мадхалиты крайне негативно настроены по поводу проведения свободных выборов и различных демократических свобод. В связи с этим есть серьезные опасения, что по мере приближения к парламентским и президентским выборам, которые скорее всего состоятся в конце лета 2018 года, мадхалиты могут превратиться в своего рода троянского коня, с помощью которого заинтересованные игроки, в данном случае Саудовская Аравия, смогут торпедировать политический процесс в Ливии или проводить в жизнь свои решения. Многое будет зависеть от того, что предпочтут отряды мадхалитов: сохранить верность своему религиозному лидеру или остаться лояльными племенным вождям.

ЧЕЛОВЕК С РУЖЬЕМ

Максимум, чего могут добиться сегодня ООН и западные дипломатии, да и то прибегая к нажиму, это получить согласие Хафтара и Сараджа, возможно, некоторых лидеров Мисуратской группировки, выполнять очередные договоренности, достигнутые в рамках плана по урегулированию ливийского кризиса Гасана Саламе или посреднических усилий французского президента Макрона или других политиков. Но, как показывают последние события, эти договоренности легко срываются или блокируются усилиями даже одной милицейской группировки.

Для того чтобы такие договоренности срабатывали, нужно чтобы они устраивали всех, но при таком количестве действующих лиц сделать это невозможно. Обязательно найдутся недовольные. Покончить с сегодняшним ливийским гуляй-полем мог бы такой человек, как Хафтар. Но для этого, во-первых, у него явно недостаточно сил, во-вторых, может не хватить времени – главкому уже 73, в-третьих, запад вовсе не горит желанием его поддерживать.

В этих условиях сегодняшняя ситуация может продолжаться неопределенно долго, время от времени взрываясь вспышками насилия, спровоцированного недовольством и завистью других милиций – тех, кто чувствует себя обиженным или ущемленным. Есть еще один вариант, при котором возможен дальнейший дрейф наиболее крупных частей Ливии друг от друга.

Так или иначе, но при любом раскладе, похоже, будущее страны на короткую или даже среднесрочную перспективу будет определять человек с ружьем.