ЧИСТЫЕ РУКИ ЧЕРНОРАБОЧЕГО РЕВОЛЮЦИИ
Автор: Андрей ВЕДЯЕВ
К 140-й годовщине со дня рождения Феликса Эдмундовича Дзержинского
В новейшей истории едва ли найдётся фигура более яркая и цельная, чем Феликс Эдмундович Дзержинский. И в то же время в чисто человеческом плане он буквально соткан из противоречий. Судите сами: потомственный дворянин и сторонник диктатуры пролетариата, узник царских тюрем и глава правоохранительных органов республики, убеждённый католик в детстве и последовательный атеист в зрелые годы, недоучившийся вольнодумец и созидатель, руководитель народного хозяйства страны, карающий меч революции и любящее сердце… Разобраться в этих загадках и понять диалектику формирования личности этого выдающегося человека нам поможет его внучатый племянник, морской лётчик, а впоследствии сотрудник спецорганов Владимир Михайлович Дзержинский. Но вначале небольшой экскурс в прошлое.
Феликс
Дзержинский происходит из древнего дворянского рода польского герба Сулима,
известного как минимум с 1410 года. Он родился в Виленской губернии Российской
империи на территории нынешней Беларуси в семье надворного советника
Эдмунда-Руфина Дзержинского, выпускника Петербургского университета, который
преподавал в Мариинской женской гимназии (1868–1873) и Таганрогской
классической мужской гимназии (1873–1875). Среди его учеников был и Антон
Чехов, что подтверждается сохранившейся работой Чехова по математике. Мать
Феликса Елена Игнатьевна Янушевская являлась дочерью профессора Петербургского
железнодорожного института. В семье насчитывалось девять детей, и, когда в 1882
году отец умер от туберкулёза, Феликсу было 5 лет, старшей из сестёр — 12, а
самому младшему — год с небольшим. Однако Елена Игнатьевна создала все условия
для развития детей при материальной поддержке своей матери. Феликс вспоминал:
«Мама наша бессмертна в нас. Она дала мне душу, вложила в нее любовь, расширила
мое сердце и поселилась в нем навсегда». Именно мама со старшей сестрой
Альдоной подготовили Феликса к поступлению в 1-ю Виленскую мужскую гимназию в
1887 году.
В то время по всей Белоруссии и Литве царскими чиновниками преследовалось всё
польское и католическое, что вызывало законный протест в юной душе. Первые годы
учёбы, по воспоминаниям самого Дзержинского, он даже мечтал об «уничтожении
всех москалей». Перелом произошёл в 1894 году, когда он познакомился с идеями
марксизма и увидел в них практический способ достижения справедливости на
земле. Оставшись в 1896 году без матери, он окончательно выбирает путь
профессионального революционера.
В нач. 1897 года его как агитатора направляют в Ковно (Каунас) — промышленный
город, где, как Дзержинский писал в своей автобиографии 1921 года, ему
«пришлось войти в самую гущу фабричных масс и столкнуться с неслыханной нищетой
и эксплуатацией, особенно женского труда. Тогда я на практике научился
организовывать стачку». Во второй пол. того же года его арестовали и выслали на
три года в Вятскую губернию, откуда он бежал на лодке и в 1899 году возвратился
в Вильно, а затем перебрался в Варшаву.
В феврале 1900 года его снова арестовали и содержали сначала в X павильоне
Варшавской цитадели, а затем в Седлецкой тюрьме, откуда он в нач. ноября 1901
года писал сестре: «Я всей душой стремлюсь к тому, чтобы не было на свете
несправедливости, преступления, пьянства, разврата, излишеств, чрезмерной
роскоши, публичных домов, в которых люди продают свое тело или душу или и то и
другое вместе; чтобы не было угнетения, братоубийственных войн, национальной
вражды… Я хотел бы обнять своей любовью все человечество, согреть его и
очистить от грязи современной жизни…»
В 1906 году
в Стокгольме на 4-м («Объединительном») съезде РСДРП Феликс Дзержинский
познакомился с Владимиром Лениным и Иосифом Сталиным, а на 5-м съезде в 1907
году его заочно избрали членом ЦК РСДРП. В апреле 1908 года в Варшаве
Дзержинского арестовали в пятый раз…
18 февраля 1909 года в своём «Тюремном дневнике» Дзержинский писал: «На месте
казни установлены постоянные, а не временные виселицы. Обреченных ведут уже отсюда
со связанными ремнем руками. Вешают одновременно до трех приговоренных. Когда
их больше, вешают троих, остальные тут же ожидают своей очереди и смотрят на
казнь товарищей». Через полгода, 11 июля, он сделал следующую запись: «Во время
казни ведется теперь подробный протокол, как вел себя обреченный, записываются
его слова, отмечаются стоны и предсмертное хрипение. Делается это с «научной»
целью».
23 июня 1911 года у супруги Дзержинского Софьи Сигизмундовны, также профессиональной революционерки, в варшавской женской тюрьме «Сербия» родился сын Ян. Однако увиделись они лишь спустя 8 лет — в то время Дзержинский уже был председателем ВЧК. Он встретил семью на перроне, отвёз домой, а сам сразу же уехал на службу. Квартирка у Дзержинского состояла из одной комнаты, в которой имелись стол и две кровати…
Мрачные тюремные будни закончились для Феликса Эдмундовича лишь 1 марта 1917 года, после того как Февральская революция смела самодержавие. Более 20 лет Дзержинский отдал нелегальной работе, из которых 11 лет провёл в тюрьмах, ссылках и на каторге. Сергей Уралов так вспоминает свою первую встречу с ним: «День, о котором идет речь, был особенным: в Московский Совет привезли политзаключенных, освобожденных из Бутырской тюрьмы. Среди них был и Феликс Эдмундович Дзержинский. Его высокий рост и тонкие черты болезненно-бледного лица сразу привлекли внимание всех присутствующих. Рукоплескания, бесконечное «ура», крепкие рукопожатия и объятия друзей, слезы радости сопровождали прибывших, пока они поднимались на второй этаж».
На VI съезде РСДРП(б) с 8 по 16 августа в Петрограде Дзержинского избрали членом ЦК партии большевиков. Он участвовал в заседании ЦК, принявшем решение о вооружённом восстании, был введён в состав Военно-революционного центра. Во время Октябрьской революции осуществил захват Главного почтамта и телеграфа, затем отвечал за охрану Смольного.
20 декабря 1917 года на заседании СНК Дзержинского по инициативе Ленина назначили председателем ВЧК (Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией). Начавшееся в сер. февраля 1918 года германское наступление на Петроград создало чрезвычайную ситуацию. В связи с этим 21 февраля 1918 года Совнарком принял Декрет «Социалистическое отечество в опасности!». На его основании ВЧК впервые получила право внесудебной (но вполне законной) расправы над «неприятельскими агентами, спекулянтами, громилами, хулиганами, контрреволюционными агитаторами, германскими шпионами». Через день к ним добавили «саботажников и прочих паразитов», предупредив, что ВЧК не видит других мер, кроме беспощадного уничтожения таковых «на месте преступления» (Известия ВЦИК, 23 февраля 1918 года).
«Я вижу будущее, — писал Дзержинский сестре, — и хочу и должен сам быть участником его создания… Задумывалась ли ты когда-нибудь, что такое война в ее действительных образах? Ты отталкивала от себя образы разорванных снарядами человеческих тел, раненых на поле боя, и воронов, выклевывающих глаза у еще живых людей. Ты отталкивала эти страшные картины, ежедневно стоящие у нас перед глазами. Меня ты не можешь понять. Солдата революции, борющегося за то, чтобы не было на свете несправедливости, чтобы эта война не отдала на растерзание победителям-богачам целые многомиллионные народы. Война — ужасная вещь. На нас двинулся весь мир богачей. Самый несчастный и самый темный народ первым встал на защиту своих прав — и дает отпор всему миру. Хотела б ли ты, чтобы я оставался в стороне? Альдона моя, ты не поймешь меня, поэтому мне трудно писать. Если б ты видела, как я живу, если б ты мне взглянула в глаза — ты бы поняла, вернее, почувствовала, что я остался таким же, как и раньше».
В последнее
время опубликовано немало прекрасных исторических работ, в которых строго
документально доказано, что заговоры контрреволюции — это вовсе не выдумки ВЧК.
Достаточно хотя бы бегло пробежать глазами исследование доктора социологии
Эдуарда Макаревича «Заговор профессоров. От Ленина до Брежнева» (М., 2017),
чтобы убедиться в этом.
На посту председателя ВЧК Дзержинский добился преобразования этого органа из
гражданского учреждения в централизованную военную организацию, в основе
которой лежали принципы единоначалия и система боевых приказов. В сентябре 1920
года всех сотрудников ВЧК приравняли к военнослужащим Красной армии. В итоге
молодая республика смогла выйти из Гражданской войны, сохранив почти всю
территорию Российской империи. И в этом, безусловно, немалая заслуга чекистов.
Согласно новейшим архивным данным, за три года из четырёх органами ВЧК были
расстреляны 17 тыс. человек, причём в основном за уголовные преступления (без
учёта Кронштадтского мятежа). Исследование протоколов заседаний чрезвычайных
комиссий свидетельствует о том, что применение высшей меры наказания было
скорее исключением, чем правилом.
Первая мировая и Гражданская война оставили в наследство молодой Советской республике не просто разруху и голод, но и детскую беспризорность. По стране скиталось около 7 млн бездомных детей. 27 января 1921 года при ВЦИК создали комиссию по улучшению жизни детей. Председателем комиссии назначили Дзержинского. Он сам нередко в ночные часы по пути с Лубянки в свою квартиру в Кремле лез в котлы для плавки асфальта и вытаскивал оттуда чумазых малышей и подростков. Созданные в большом количестве детские дома, «дома ребёнка», детские коммуны, колонии, интернаты и другие меры дали результат. Количество беспризорных и безнадзорных детей в стране резко сокращалось. Многие из них впоследствии стали известными учёными, писателями, инженерами, геройски защищали нашу страну в годы Великой Отечественной войны. Может быть, это простое совпадение, однако памятник Дзержинскому воздвигли там, где высятся здания не только Госбезопасности, но и универмага «Детский мир».
По решению
партии Дзержинский, сохраняя за собой пост председателя ОГПУ, последовательно
взвалил на свои плечи всё новые и новые тяжёлые обязанности по реанимации
российской экономики. В 1921 году его назначили наркомом путей сообщения.
Собрав лучших и опытнейших специалистов железнодорожного транспорта, наладив
дисциплину и контроль, он сумел преодолеть систему хищений и бесхозяйственности
на железных дорогах страны и организовать их нормальную работу. А со 2 февраля
1924 года Дзержинский стал ещё и председателем ВСНХ, то есть главой всего
народного хозяйства молодого государства. На этот пост его рекомендовал лично
Сталин.
Дзержинский разработал очень интересную «локомотивную» программу, суть которой
заключалась в немедленном развёртывании паровозостроения в Советском Союзе. По
абсолютно справедливому и обоснованному мнению Феликса Эдмундовича, программа
дала бы возможность полностью загрузить паровозостроительные заводы, что, в
свою очередь, резко подтягивало за собой другие, смежные производства. А для
них нужен металл, соответственно, паровозостроение требует опережающего
развития металлургии. На базе интенсивного роста металлургической
промышленности появляется возможность резко оживить металлообрабатывающую
промышленность, а соответственно, насытить рынок металлоизделиями, обеспечить
доходность государственной промышленности, обзавестись оборотными средствами и
сделать остро необходимые для восстановления основного капитала промышленности
накопления. Образно говоря, Дзержинский решил сделать паровоз локомотивом
советского экономического роста. Сталин поддержал его план, который позволял
решить главную политическую задачу — сбросить экономическую власть крестьянства
путём создания крупных товарных производств, основанных на крупномасштабном
применении машин и оборудования, произведённых на советских заводах. Отсюда
главным методом решения этой задачи становилась индустриализация, то есть
сосредоточение управления промышленностью в одном штабе и концентрация
государственного капитала в едином промышленном бюджете.
С присущей
ему энергией Дзержинский активно включился в работу по экономическому
преобразованию страны и достиг без преувеличения фантастических результатов.
Когда он возглавил ВСНХ, в СССР выплавлялось 1,55 млн т чугуна, 1,62 млн т
стали, производилось 1,40 млн т проката. По состоянию на 20 июля 1926 года,
когда Дзержинского не стало, выплавка чугуна составила 2,20 млн т, стали — 2,91
млн т, производство проката — 2,26 млн т. То есть рост достиг, соответственно,
70,4, 55,8 и 61,8%!
Следует указать, что загрузка заводов в 1926 году впервые превысила уровень
1913 года, составив 101%. Более того, в том же году СССР вышел на 7-е место по
выплавке чугуна и на 6-е место по выплавке стали в мире. Уже в 1926 году, то
есть через 2 года, на долю СССР приходилось 3,2% мировой выплавки стали!
И ещё об
успехах Дзержинского в сфере экономики. Именно в этот период под его
руководством в ОГПУ разработали высокоэффективную систему борьбы с
экономическими преступлениями, функции которой возлагались на Экономическое
управление ОГПУ. Одновременно в это же время были заложены первые камни в
фундамент ставшей впоследствии чрезвычайно мощной научно-технической разведки
СССР, сыгравшей колоссальную роль в развитии экономики и росте оборонного
могущества Советского Союза.
Дзержинский являлся ярым противником бюрократии, её методов управления
государством и экономикой, всеми силами стремился изжить бюрократический
«паралич жизни» и, по его выражению, «неслыханную возню со всевозможными
согласованиями». Он выступил за развитие мелкой частной торговли, за то, чтобы
поставить частного торговца «в здоровые условия», защитив его от произвола
чиновников. Его труды не пропали даром. До марта 1950-х в СССР существовала
развитая система частного предпринимательства, насчитывавшая, по разным
оценкам, от 114 до 142 тыс. частных предприятий различных организационных форм
(в основном артели и кооперативы) и частных предпринимателей (почти аналог
современного ИП). Эта система давала 6% национального ВВП! Причём не только в
гражданских отраслях экономики, но и в сфере оборонного производства и даже в
прорывных, наукоёмких отраслях. Что особенно важно, система функционировала со
столь простым порядком регистрации и налогообложения, что не существовало
никаких препятствий для развития частной инициативы.
Не пользуясь никакими привилегиями, отличаясь подлинным аскетизмом во всём, вплоть до отказа от личной охраны и питания в одной столовой с рядовыми сотрудниками, Феликс Эдмундович работал по 18 ч. в сутки. Эдуард Эррио, премьер-министр Франции, дал Дзержинскому такую характеристику: «Золото всех тронов мира не могло отклонить Дзержинского от предначертанной цели. Перед его моральной чистотой порой склоняют головы даже его непримиримые враги».
РАССКАЗЫВАЕТ
ВЛАДИМИР ДЗЕРЖИНСКИЙ
А теперь вернёмся к нашему собеседнику — Владимиру Михайловичу Дзержинскому. Он
внук Станислава — родного брата Феликса Эдмундовича.
— Я
занимаюсь родословной нашей семьи с 1989 года. Мы нашли много документов,
фотографий и, главное, родственников: только за границей проживает более 20
семей (Франция, Швейцария). Эту работу мы начали вместе с Феликсом Яновичем
Дзержинским, к сожалению, ныне покойным. Наше родовое имение находится в
Минской области Беларуси и называется Музей-усадьба Дзержиново. Оно было
сожжено немцами в июле 1943 года и восстановлено по инициативе руководителей
спецслужб России, Беларуси и Украины в 2004 году. Трое братьев Феликса окончили
университеты, были высокообразованными людьми и участвовали в Сопротивлении,
работая в гестапо под чужими фамилиями. Один из братьев — Казимир и его жена
Люция — три года действовали в 15 км от усадьбы, участвовали в Ивенецком
восстании Армии крайовой, но были выданы и казнены немцами, а усадьба сожжена.
Та же судьба постигла и Владислава, известного врача-невролога. В своё время,
ещё до создания ВЧК, он так резко выступал против революционных преобразований,
что попал под расстрел. Феликс Эдмундович лично подписал приговор. Однако
Ленин, узнав об этом, вычеркнул его брата из списка, сказав Феликсу: «Надо
больше работать с семьей». А вот немцы в 1942 году расстреляли Владислава. Наша
семья чтит память всех братьев. 11 сентября 1957 года в Ивенце в Белоруссии
открылся первый музей, куда было передано более 600 предметов. После того как
имение Дзержиново было восстановлено, часть этих экспонатов передана в
музей-усадьбу. КГБ Беларуси проводит там торжественные мероприятия: встречи
ветеранов, посвящение в чекисты.
— А каким запомнился родственникам юный Феликс?
— Он родился в красивейшем месте — в окружении лесов, на берегу реки.
Естественно, одежда быстро изнашивалась, и ему покупали новую. Но он приходил
домой в поношенной одежде и на удивлённые вопросы отвечал: «Я поменялся со
сверстниками — они больше нуждаются в этом». А когда он учился в школе, то
отдавал завтраки бедным детям.
— Наверное, помимо обострённого чувства справедливости нужно отметить и его
смелость. Как он, например, повёл себя во время левоэсеровского мятежа 6 июля?
— Да, после убийства германского посла фон Мирбаха Блюмкиным он лично явился в
левоэсеровский штаб ВЧК и, угрожая расстрелом на месте, потребовал немедленной
выдачи Блюмкина. При этом он сам был арестован и взят левыми эсерами в
заложники. Это поступок. Мне приходилось бывать в Бутырской тюрьме. Там в музее
есть раздел, посвящённый Дзержинскому, где хранятся записки с его словами, что
в Бутырской тюрьме должны работать не чёрствые, не жестокие по отношению к
заключённым люди.
— Феликс Эдмундович и по сей день пользуется непререкаемым авторитетом среди
работников спецслужб, которые прямо заявляют: «Мы — дети Дзержинского».
— Я думаю, когда Владимир Ильич Ленин на заседании Совнаркома предложил
кандидатуру Феликса Эдмундовича, он сделал этот выбор сознательно, зная
Дзержинского как преданного делу борца, прекрасно разбиравшегося в людях, знал
его личную смелость и стойкость, ведь, проведя столько лет в застенках, этот
человек не сломался и не очерствел в душе. Благодаря этому он и стал
председателем ВЧК.
— Ленин был уверен, что, встав во главе могущественной организации,
выполняющей карательные функции по отношению к врагам революции, Дзержинский не
будет злоупотреблять данной ему властью, не будет использовать её в личных
целях.
— Так и было. Более того, многие из арестованных контрреволюционеров и
заговорщиков, будучи арестованными, стремились попасть на допрос именно к нему.
Потому что знали, что Дзержинский справедлив и во всём разберётся. А в апреле
1919 года, когда был сильный голод, Совнарком издал постановление о
добровольной сдаче золота и драгоценностей для закупки хлеба. Находясь в тот
момент в имении Дзержиново, он собрал все семейные драгоценности и сдал
государству. В семейном архиве хранится его письмо старшей сестре Альдоне, в
котором он пишет, что не мог поступить иначе, так как закон для всех одинаков.
А однажды в один из вечеров он приехал к своей сестре Ядвиге, проживавшей в
Москве. И та, зная, что брат плохо питается и нездоров, сделала ему оладьи. Он
спросил, где она купила муку. Ядвига созналась, что купила у спекулянтов. В ту
же минуту Дзержинский схватил тарелку и вместе с оладьями выбросил в окно. Он
требовал и от семьи неукоснительно соблюдать революционную законность. Однажды,
когда он находился на лечении в Кисловодске, его посетила делегация горцев,
которая, зная, что ему требуется повышенное питание, привезла ему баранью тушу
и бочонок мёда. Он поблагодарил горцев и попросил их отдать всё в расположенный
напротив детский сад детям. Это произвело такое сильное впечатление на жителей
Кисловодска, что они до сих пор вспоминают об этом случае.
— А каким образом, не имея необходимого образования, ему удалось возглавить
народное хозяйство и добиться колоссальных успехов?
— Вы знаете, мы, родственники, думаем, что помогла природная одарённость,
которая была привита его родителями, благоприятная наследственность. Ведь его
лозунг «Чистые руки, горячее сердце, холодная голова» применим не только к
работе спецслужб. Это формула и успеха хозяйственников, наделённых высоким
чувством государственности. Актуален он и в наше время как формула для
преодоления чиновничьего беспредела и коррупции. Отсюда умение подбирать кадры,
правильно расставлять людей, ставить им задачи.
— Ну и тогда напрашивается вывод: если человек столько сделал для страны,
полностью отдав себя людям, почему же они так неблагодарно обошлись с его
памятью? Не следует ли исправить ошибку и вернуть памятник?
— Дзержинский был строг, но справедлив. За 18 дней до своей кончины он писал в
правительство, что против проводимой политики — против засилья чиновников,
раздутия штатов, бумажной волокиты, пренебрежения к людям. И в этой же записке
он поднимает вопрос неоправданных репрессий и ненужной жёсткости курса. То есть
как раз то, в чём его сегодня обвиняют, он с этим, наоборот, боролся. И это
подтверждено документально. И на последнем пленуме, после которого у него
случился инфаркт, он говорил, обращаясь к аудитории: «Я никогда не щажу себя, я
всегда говорю правду». Он переживал за людей, чтобы не было ни бедности, ни
угнетения, ни национальной вражды, чтобы страна была сильной. Поэтому его имя
присваивалось улицам, заводам, коллективам, а в 1958 году было принято решение
об установке памятника ему в центре Москвы на площади Дзержинского. И до 1991
года этот памятник работы выдающегося скульптора Вучетича прекрасно вписывался
в архитектуру площади, был предметом гордости потомков этого великого человека.
По результатам многочисленных опросов по всей стране процентов 70–80 за
возвращение памятника. Возвращение Дзержинского на Лубянскую площадь не будет
возвращением к прошлому. Это будет напоминание правоохранительным органам о
вечно актуальном девизе: «Чистые руки, горячее сердце, холодная голова».
