Главное управление контрразведки «Смерш», созданное 19 апреля 1943 года секретным Постановлением СНК СССР № 415-138сс, стало самой эффективной спецслужбой периода Второй мировой войны, на голову переиграв спецслужбы Третьего рейха и его сателлитов. Все эти годы во главе ГУКР «Смерш» находился Виктор Семёнович Абакумов, коренной москвич, опытнейший профессионал, человек исключительного таланта, чувства долга и личного мужества, не сломавшийся даже перед лицом хрущёвских сатрапов. Абакумов родился 24 апреля 1908 года в Москве около Хамовнических казарм и был крещён в церкви Николы в Хамовниках. Он добровольцем вступил в РККА, где служил во 2-й Московской бригаде особого назначения (ЧОН), с 1925 года работал в системе потребительской кооперации в Москве, в 1927 году вступил в ВЛКСМ, а в 1930 году — в ВКП(б). Во время кампании по выдвижению рабочих в советский аппарат через профсоюзы Абакумов был выдвинут в систему наркомата торговли РСФСР, с 1931 по январь 1932 года работал заведующим военным отделом Замоскворецкого райкома комсомола, после чего был направлен на работу в органы госбезопасности практикантом экономического отдела полномочного представителя ОГПУ по Московской области. С 1933 года Абакумов работал в Экономическом управлении центрального аппарата ОГПУ СССР, затем в экономическом отделе ГУГБ НКВД СССР, где занимались борьбой с диверсиями и вредительством в народном хозяйстве. Здесь он зарекомендовал себя как толковый оперативник и агентурист. Как рассказывают, «женщины, конечно, от него с ума сходили — сам красивый, музыка своя, танцор отменный, да еще с выпивкой и закуской». Как тут не вспомнить известную песню Булата Окуджавы: Во дворе, где каждый вечер всё играла радиола, Где пары танцевали, пыля, Все ребята уважали очень Лёньку Королёва, И присвоили ему званье Короля.

На руководящую должность будущего короля «Смерша» выдвинул Лаврентий Павлович Берия, возглавивший 29 сентября 1938 года ГУГБ НКВД СССР и развернувший масштабную кадровую реформу органов госбезопасности. Именно Берия заметил помощника начальника 1-го отделения (контрразведывательное обеспечение штабов) 4-го (Особого) отдела 1-го Управления (госбезопасность) НКВД СССР лейтенанта госбезопасности Абакумова и назначил его сначала начальником 2-го отделения 2-го (Секретно-политического) отдела ГУГБ НКВД СССР, а 5 декабря 1938 года начальником Управления НКВД СССР по Ростовской области. 25 февраля 1941 года старший майор госбезопасности Абакумов был вызван в Москву, где нарком внутренних дел Берия назначил его своим заместителем. Абакумову было 32 года.

Начало войны всегда ведет к серьезным изменениям в системе управления государством, в том числе и спецслужб. Перед военной контрразведкой была поставлена задача по выявлению немецкой агентуры и антисоветских элементов в РККА, обеспечению режима секретности в штабах и командных пунктах, развертыванию агентурной работы с целью внедрения в разведорганы противника. Начальником Управления Особых отделов (УОО) НКВД СССР был назначен 33-летний москвич, заместитель наркома внутренних дел, комиссар госбезопасности 3-го ранга (генерал-лейтенант) Виктор Семёнович Абакумов.

Согласно Постановлению Государственного Комитета Обороны (ГКО) от 17 июля 1941 года, главной задачей Особых отделов стала «решительная борьба со шпионажем и предательством в частях Красной Армии и ликвидация дезертирства непосредственно в прифронтовой полосе». Однако спецслужбы противника сделали ответный ход. 27 декабря 1942 года от лица вымышленного «Русского комитета» беглый генерал Андрей Власов публикует «Смоленское воззвание», заявляя, что «место Русского народа в семье европейских народов, его место в Новой Европе будет зависеть от степени его участия в борьбе против большевизма, ибо уничтожение кровавой власти Сталина и его преступной клики — в первую очередь дело самого Русского народа». И это было серьёзной угрозой, учитывая, что по оценкам СД (службы безопасности СС) на территории Рейха в тот момент насчитывалось до 12 млн русских (имеются ввиду выходцы из России и Советского Союза), включая военнопленных, остарбайтеров и довоенную эмиграцию. Власов «призывает бойцов и командиров Красной армии, всех русских людей переходить на сторону действующей в союзе с Германией Русской Освободительной Армии… Русский Комитет призывает русских людей вставать на борьбу против ненавистного большевизма и повернуть оружие против угнетателей народа — Сталина и его приспешников». В свете этого заявления переход на сторону врага уже переставал быть предательством и получал моральное и юридическое оправдание. Таким образом, от позиции русских во многом зависели исход войны и личная судьба Сталина. Недаром на приеме в Кремле 24 мая 1945 года он поднял тост «за здоровье нашего советского народа и, прежде всего, русского народа». Ситуация для Сталина была сходна с той, в которой оказался Иван Грозный, когда в разгар Ливонской войны его лучший полководец и ближайший соратник Андрей Курбский бежит в Литву, переходит на службу к великому князю литовскому и осенью 1564 года ведет войска на Москву. Тогда Иван Грозный напрямую апеллирует к народу и учреждает опричнину (от слова «опричь», то есть «особый»), которая и явилась первой на Руси спецслужбой, «особым отделом». В Москве в её распоряжение были отданы районы Арбата, Сивцев Вражек, часть Никитской. В опричнину было набрано 1000 человек, не имеющих родственных или служебных связей со знатными боярами. В дальнейшем число опричников достигло 6000 человек. Эти люди в случае необходимости служили в роли доверенных царских порученцев, осуществлявших охранные, разведывательные, следственные и карательные функции. Они действительно были «особенными» – обладали практически неограниченной властью и решительным характером. В черных кафтанах, на вороных конях, украшенных черной сбруей – вид у царских слуг был устрашающим. Неизменным атрибутом опричников были метла и песья голова, которыми «декорировалось» седло. Символы давали понять, что любой государев изменник будет по-собачьи «выгрызен» и «выметен» поганой метлой. Аналогично поступил и Сталин. Вскоре после появления «Смоленского воззвания» Власова он забирает Особые отделы из НКВД и 19 апреля 1943 года подчиняет их себе лично как Главное управление контрразведки «Смерш». Характерно, что в данном названии уже нет слова «военная контрразведка», то есть речь идёт о личной спецслужбе верховного главнокомандующего. Во главе её Сталин назначает комиссара государственной безопасности 2-го ранга Виктора Семёновича Абакумова, который одновременно становится заместителем Сталина как наркома обороны.

В центральном аппарате «Смерш» служило 646 человек, которые размещались в здании на Лубянке на 4-м и 7-м этажах. Именно Абакумов превратил «Смерш» в самую эффективную спецслужбу в мире, напрочь перекрыв все каналы проникновения диверсантов и террористов и подавив очаги госизмены. «Принижать заслуги Абакумова в успешной работе ГУКР “Смерш” несерьёзно, – писал начальник УКР “Смерш” 3-го Украинского фронта, впоследствии начальник ГРУ генерал армии Пётр Иванович Ивашутин, – думаю, что этого не позволит себе ни один контрразведчик военного времени. Практические результаты деятельности “Смерша” оказались выше, чем у НКГБ, что и стало причиной выдвижения Абакумова».

За три года существования «Смерш» в рядах контрразведчиков не было ни одного случая предательства, перехода на сторону врага. На счету «Смерш» по самым скромным подсчетам более 30 тыс. разоблаченных немецких агентов, почти 4 тыс. организаторов и исполнителей диверсий, более 6 тыс. террористов. Свыше 3 тыс. наших агентов было заброшено в тыл врага. С помощью секретных агентов контрразведчики проверяли надёжность защиты секретов в местах, где осуществлялась разработка планов боевых операций, выявляли возможные каналы их утечки к противнику. За период с 19 апреля 1943 года до окончания войны органы ГУКР «Смерш» провели 183 радиоигры. Подобного размаха работы не знала ни одна спецслужба в мире. Начальник контрразведывательного факультета Высшей школы КГБ СССР генерал-майор Борис Васильевич Гераскин, который в 1944 году был молодым сотрудником ГУКР «Смерш», вспоминает: «В большом, обшитом деревом кабинете возле письменного стола стоял Абакумов. Запомнилось его крепкое телосложение, правильные черты лица, высокий лоб и тёмные волосы, гладко зачёсанные назад. На нем ладно смотрелась серая гимнастёрка и синие бриджи с лампасами, заправленные в сапоги. Пальцы обеих рук он держал за широким военным ремнём…»

Первый заместитель председателя КГБ СССР генерал армии Филипп Денисович Бобков пишет, что Абакумов, уже в ранге министра госбезопасности, мог неожиданно заглянуть к рядовому сотруднику, посмотреть, как тот ведёт дело, расспросить о подробностях, всё проверить, вплоть до того, насколько аккуратно подшиваются бумаги… 7 мая 1946 года генерал-полковник Виктор Семёнович Абакумов был назначен на должность министра государственной безопасности (МГБ) СССР. Ему было 38 лет, и он достиг вершины своей славы. Вечерами Виктор Семёнович любил ходить по улице Горького пешком, со всеми любезно здоровался, а его адъютант раздавал старушкам рублёвые ассигнации. Они крестились и благодарили. Как истинный москвич, Виктор Семёнович любил фокстрот, футбол и шашлыки — из ресторана «Арагви»: Был Король – как король, всемогущ, и если другу Станет худо, иль вообще не повезет, Он протянет ему свою царственную руку, Свою верную руку и спасет. С другой стороны, в руках людей Абакумова сосредоточились все дела на высокопоставленных военных, партийных аппаратчиков и чиновников, замешанных в злоупотреблении властью, воровстве и взяточничестве. Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков был снят с должности главкома сухопутных войск и выведен из числа кандидатов в члены ЦК ВКП(б).

Летом 1949 года в МГБ СССР получили информацию о том, что второй секретарь Ленинградского обкома ВКП(б) Яков Фёдорович Капустин, находясь в 1935-1936 годах на стажировке в Англии, был завербован английской разведкой МИ-6 при помощи классической «медовой ловушки». 23 июля 1949 года он был арестован по обвинению в шпионаже и на допросе показал, что в Ленинграде сложилась антисоветская, антипартийная группа во главе с членом Политбюро, заместителем председателя Совета министров СССР, председателем Госплана СССР Вознесенским и секретарём ЦК ВКП(б) Кузнецовым, который курировал работу органов госбезопасности. Все обвиняемые на предварительном следствии и на судебном заседании вину свою признали полностью. Кузнецов, Вознесенский, Попков, Лазутин, Родионов и Капустин были приговорены к высшей мере наказания. Всего по «ленинградскому делу» в 1949-1951 годах было осуждено 108 человек, из них к высшей мере наказания – 23 человека, 85 получили срока от 5 до 25 лет. Еще 105 человек были отправлены в ссылку на срок от 5 до 8 лет как члены семей изменников Родины (ЧСИР). Опричнина Сталина во главе с Абакумовым просуществовала примерно столько же, сколько и опричнина Ивана Грозного – около десяти лет. Против Абакумова использовали письмо старшего следователя следственной части по особо важным делам подполковника Рюмина, который сам оказался под колпаком. «Понимая, что терять ему нечего: его все равно вытурят, — указывает Кирилл Столяров, — он и написал донос на Абакумова…» 12 июля 1951 года Абакумов был арестован по обвинению в «государственной измене, шпионаже и вредительской деятельности контрразведки». Павел Анатольевич Судоплатов отмечает его стойкость и мужество: «…Он продолжал полностью отрицать предъявлявшиеся ему обвинения даже под пытками, “признания” от него так и не добились. … Он вёл себя как настоящий мужчина с сильной волей… Ему пришлось вынести невероятные страдания (он просидел три месяца в холодильнике в кандалах), но он нашёл в себе силы не покориться палачам».

После того, как 26 июня 1953 года власть в стране захватили Хрущёв и военные во главе с маршалом Жуковым, началось избиение бывших смершевцев. Абакумова стали обвинять уже в том, что он уничтожал партийные кадры, и судили за «Ленинградское дело». Он просидел очень долго. Уже расстреляли тех, кто был арестован после него, расстреляли доносчика Рюмина, а Абакумов все еще ждал решения своей судьбы. Суд над ним и рядом других бывших руководителей «Смерш» открылся 14 декабря 1954 года в Доме офицеров в Ленинграде. Абакумов виновным себя не признал. Он настаивал на том, что все решения принимались ЦК, он же был всего лишь исполнителем: — Сталин давал указания, я их исполнял. Но как только Абакумов это произнёс, Генеральный прокурор СССР Роман Андреевич Руденко тут же встал и сказал, что это к делу не относится, и потребовал председательствующего лишить обвиняемого слова. Абакумову так и не дали ничего рассказать о тех указаниях, которые он получал от Сталина. Таково было распоряжение Хрущёва. Обвинение стояло на своём: «Подсудимый Абакумов, будучи выдвинут Берией на пост министра госбезопасности, являлся прямым соучастником преступной заговорщической группы, выполнял вражеские задания Берии». Его признали виновным в измене Родине, вредительстве, совершении терактов, участии в контрреволюционной организации и расстреляли 19 декабря 1954 года на секретном полигоне «Левашовская пустошь» в Ленинграде, буквально через час после вынесения приговора, не дав возможности обратиться с просьбой о помиловании.

Супруга Абакумова Антонина Николаевна Смирнова вместе с их грудным сыном Игорем оказалась за решёткой сразу же после ареста мужа и провела там три года. В 1954 году, за несколько месяцев до расстрела мужа, жену с ребенком освободили… В 1955 году Игорю было выдано новое свидетельство о рождении, где в графе «отец» стоял прочерк, а фамилия была изменена на материнскую – Смирнов. Его дед по матери Смирнов-Орландо был известным гипнотизером и экстрасенсом, прототипом Воланда в романе Булгакова «Мастер и Маргарита». Сам Игорь впоследствии стал академиком и впервые в мире разработал «инструмент измерения психического» – в начале 1980-х годов за рубежом его даже окрестили «отцом психотронного оружия». С помощью своего метода он проникал в подсознание человека и получал полное описание личности пациента и его слабых мест, влияя на которые можно было изменить поведение человека. К сожалению, Игорь Викторович Смирнов ушёл из жизни 5 ноября 2004 года в возрасте 53 лет, когда собирался выступить с докладом о программе своих работ. Его загадочная смерть оставила много вопросов, тем более что исчез портфель с докладом и диском «Омофор», на котором была записана компьютерная программа психокоррекции. В настоящее время Институтом психотехнологий руководит его вдова Елена Григорьевна Русалкина. С помощью разработанных в институте технологий, реализованных в виде аппаратно-программных комплексов, можно вычислять террористов, создавать супервоинов, нечувствительных к боли, быстро осваивать иностранные языки. Те же технологии позволяют обезоруживать большие массы противника или жителей городов, меняя их мотивацию и поведение. И всё же главной мечтой Русалкиной все эти годы было перевезти останки Абакумова с Левашовского кладбища ближе к сыну Игорю. Тем более, что в 1990-е годы дело Абакумова было пересмотрено, и Коллегия Главной военной прокуратуры переквалифицировала статью «Измена Родине» на «Воинско-должностные преступления», изменив меру пресечения на 25 лет без конфискации имущества: Но куда бы я не шел, пусть какая ни забота (по делам или так, погулять), всё мне чудится, что вот за ближайшим поворотом Короля повстречаю опять… И вот в 2013 году на кладбище «Ракитки» под Москвой, в 10 км от МКАД по Калужскому шоссе появился надгробный памятник Абакумову Виктору Семёновичу. В администрации кладбища можно удостовериться, что останки бывшего министра государственной безопасности и его жены, скончавшейся в 1974 году, были перезахоронены в 2013 году в могилу их сына – академика Игоря Викторовича Смирнова (Абакумова). Перезахоронением занимались серьёзные молчаливые люди: все эти годы чекисты хранили сведения о месте захоронения легендарного начальника «Смерш» и светлую память о нём. И мечта Елены Григорьевны Русалкиной сбылась.