"Контрудар-мой взгляд на распад Югославии"

• Jun. 20th, 2009 at 1:26
  
• 
  

Предлагаю скачать книгу последнего министра обороны Югославии генерал армии Велько Kадиевича -"Контрудар-мой взгляд на распад Югославии".
http://depositfiles.com/en/files/vd3ffmlo6

В дополнение несколько строк от себя
Генерал Велько Кадиевич не был слабовольным человеком, как это представляли СМИ в Белграде. Он был убежденным югославом, для которого, единственным компромиссом было сохранение СФРЮ без Словении. Как только он увидел, что Югославия «мертва» он ушел в отставку. Лично же он слабовольным не был, что и доказывает его биография.
Рожденный в 1925 году в селе Главина общины Имотское в Хорватии, он уже в 1941 году в Белграде в 15 лет, стал членом коммунистической молодежи компании Югославии, а в феврале 1943 года, в 17 лет добровольно вступил в ряды 4-ой Далматинской дивизии партизанской армии Тито, провоевав до конца войны.
Уже через год он стал заместителем комиссара 26-ой Далматинской дивизии в чине майора. Кадиевич был убежденным коммунистом и сторонником сохранения единого Югославского государства.
В данном случае следует учитывать югославянскую специфику, которая югославскую государственную идею основывала не на общности религии и соответственно идеологии, а на общности языка.
В силу этого югославская идея была теснее связана с социалистическими и коммунистическими идеями, нежели это было в СССР в отношении государственности и коммунистической идеологии. В силу этого для Кадиевича и его соратников из ЮНА куда легче было совершить переход к «национальной» идеологии не в рамках югославской государственной идеи.
Другое дело, что Кадиевич, как и военный верх ЮНА, считал, что сербские национальные цели могут осуществиться лишь в рамках единой Югославии. В силу этого они готовы были предоставить выход Словении и Хорватии, но в последнем случае лишь без территорий, где сербы составляли большинство.
Для Кадиевича Югославия в таком виде была приемлема, и он считал, что ради этого следует пойти на «договорный» выход Словении, а также на переговоры с Хорватией, которую он в какой-то мере надеялся сохранить в Югославии.
Сам Кадиевич себя ощущал югославом и поэтому был не состоянии вести на территории Словении и Хорватии «тотальную» войну против своих вчерашних сограждан, тем более что считал, что подобные действия вызовут лишь разгром Югославии военным путем.
Пожалуй, самой слабой его точкой являлась Хорватия, которая, как бы он ни желал, мирным путем подчинена быть не могла. Хорватский узел был завязан задолго до Кадиевича и до его бывшего главнокомандующего Тито, и даже до создания первой Югославии в 1918 году.
Хорватский вопрос был вопросом религиозным, и его решить могла более-менее безболезненно лишь та сила, которая его и создала, то есть Ватикан и никто другой. Для Кадиевича же, как и для других генералов ЮНА, религия была фактором по сути враждебным, и не столько из-за атеистического коммунизма, сколько из-за самой сути югославской идеи. Для последней религии были враждебны, так как апеллировали к тому, что разделяло народы единого языка и культуры, но разных религиозных и национальных ценностей.
Поэтому действия Кадиевича надо воспринимать не столько как его лично действия, сколько как воплощение жизнеспособности самой югославской идеи в борьбе за выживание.
Как признавал сам Кадиевич в своей книге «Контрудар», за югославскую идею на практике мало кто хотел бороться как в государственных верхах, так и в самом обществе СФРЮ, в том числе в сербской его части. Это и было причиной неуспеха ЮНА в борьбе за Югославию, а вовсе не предательство в верхах. Предательство в государственной верхушке любой страны встречается часто, особенно во времена кризисов, однако ни одно предательство не в состоянии чего-либо достичь без содействия одной части общества и потворства или бездействия другой части этого общества. Поэтому бессмысленно обвинять Велько Кадиевича в предательстве только потому, что он оказался во главе ЮНА в эпоху закономерного распада Югославии.
В конце концов, как раз по его инициативе до войны, во время его нахождения на должности министра обороны СФРЮ, была проведена реформа ЮНА, в ходе которой были изменены границы военных областей, так что республики уже не имели «своих» армий (лишь Черногория имела штаб корпуса в своей столице, тогда как в столицах остальных республик находились штабы армий), а границы трех военных областей не совпадали с границами республик. В 1987 году ЮНА по инициативе Кадиевича, была реорганизована в пять армий (1-ая со штабов в Белграде, 2-ая со штабов в Нише, 3-ья со штабов в Скопье, 5-ая со штабов в Загребе, 7-ая со штабов в Сараево и 9-ая со штабом в Любляне) были заменены на три военные области (1-ую со штабом в Белграде, 3-ью со штабом в Скопье и 5-ую со штабов в Загребе), а также военно-морскую область.
В ходе этой реорганизации почти все были заменены корпусами в свою очередь состоявшихся из бригад и отдельных батальонов.
В результате военной реформы, проведенной под руководством генерала Кадиевича, изменениям подверглась основа военной реформы, проведенной самим Тито после принятия Конституции 1974 года, как раз и предназначавшейся для разрушения СФРЮ и ее основы — ЮНА — по национальному «ключу».
В ходе реформы Кадиевича ЮНА получила прямой контроль над территориальной обороной, которая до этого, после Конституции 1974 года, была выведена из ее подчинения. Всем хорошо знакомым с деятельностью социалистического аппарата ясно, что в СФРЮ не могли существовать «национальные» движения. В госаппарате СФРЮ существовало всего два главных направления: одно выступало за централизацию державы, второе было против нее. Эти направления не были национальными, хотя естественно, что в партийном руководстве Сербии было более популярным направление централизации, а в партийном руководстве Словении и Хорватии более популярно было направление за децентрализацию.
Естественно также, что большая часть генералитета ЮНА была сторонниками централизации, но так как сам Тито оказался в числе сторонников децентрализации, поддержав идеи своего «товарища» Карделя о создании «народной» армии, то ЮНА была обречена на поражение.
В силу этого генерал Кадиевич, как и его начальник Генерального штаба, выступили против идей уже покойного Тито, которые, однако, господствовали в партийных сферах СФРЮ.

Закономерно, что Кадиевич завел тем самым себе лютых врагов, в том числе в рядах ЮНА и в 1988 году Велько Кадиевич подал рапорт об отставке, так как были отвергнуты все предложения на политическом уровне о большей централизации военного командования и организации. Правда отставка принята не была. Тем не менее против Кадиевича была развернута компания по его дискредитации, с упором на то что его мать была хорватка, а сам он учился в американской военной академии Вест-Пойнт , хотя туда посылали только проверенных и убежденных коммунистов. Схожая компания была развернута и против генерала Аджича.
Между тем и Аджич и Кадиевич были убежденные коммунисты и подобная пропагандистская компания была абсурдна. Так у генерала Благоя Адыжича во время Второй Мировой войны, усташи в герцеговинском селе Придворци,  убили обоих родителей, как и братьев и сестер. Вряд ли он мог быть сторонником  Хорватии. Генерал Велько Кадиевич, хоть его и обвиняли в симпатиях к Хорватии, только на основании того что его мать была хорваткой, был последовательным югославским коммунистом и противником Запада, даже в 2007 году. Суть была в самой общей морали госапарата в целом и чиновников в частности, как и естественно коммунистической идеологии, дерелигизировашей личности,даже при последующем их формальном возвращении в православие.
Низкая мораль общества была результатом не войны а деятельности коммунистической власти Тито, который был ничуть не хуже Великого инквизитора Достоевского. В ходе войны все лишь выплыло наружу ибо к этому времени югославские чиновники решили что им все дозволено.
Генерал Велько Кадиевич, находясь во главе Министерства обороны подвергался тогда постоянной критике, хотя, по большому счету, события уже вышли из-под его контроля. Сам Кадиевич, побывавший летом 1991 года в гостях у тогдашнего министра обороны СССР маршала Язова, достаточно реально оценивал ситуацию на основании полученных данных, знал о готовящемся развале СФРЮ и о подготовленном на Западе сценарии гражданской войны в СФРЮ. Один генерал тут не решал много, и после ухода в отставку Кадиевича в ведении войны ничего не изменилось, разве что она расширилась и на Боснию и Герцеговину.

Кадиевич пытался заручится поддержкой СССР, так как сам Кадиевич познакомился с маршалом Язовым в 1988 году в ходе своего визита в Москву и сохранил с ним дружеские отношения. Однако в ходе его визита в Москву в 1991 несмотря на поддержку Язова, Горбачев в таковой ему отказал и тем самым судьба ЮНА, созданной на основе коммунистических идей «братства и единства» была решена.


В общем-то, в тогдашней Югославии по существу и не было иных идей, кроме национальных, которые давали бы людям хоть какую-то убежденность в правоте своего дела. Не случайно, что главную роль в боевых действиях даже со стороны ЮНА стали играть те военачальники, что в той или иной мере были приверженцы национальных идей(правда весьма по разному понимавшимися), и притом, как правило, выдвинулись они в ходе самих боевых действий из среды среднего офицерского состава. Сама ЮНА по большому счету оказалась бессильной. Даже ее органы безопасности, до войны, арестовывавшие людей за любое неосторожное слово против власти, неожиданно были охвачены в своей большей части странным параличом перед лицом прямых вооруженных нападений на ЮНА.

ЮНА располагала в 1991 году достаточным количеством сил и средств дабы бороться с любыми формами антиконституционных действий.
К началу 1991 года в составе ЮНА имелось четыре штаба военных областей, Штаб 1-ой области находился в Белграде, 3-ей – в Скопье, 5-ый в Загребе, и штаб военно-морской области находился в Сплите.
Самой сильной была 1-ая область в составе находились 4-ый корпус со штабом в Сараево (Босния), 5-ый корпус со штабом в Баня-Луке (Босния), 17-ый корпус со штабом в Тузле (Босния), 24-ый корпус со штабом в Крагуевце (Сербия), 37-ой корпус со штабом в Ужицы (Сербия), а так же 1-ая отдельная механизированная дивизия со штабом в Белграде. Эта область насчитывала около сорока тысяч военнослужащих и до тысячи танков, до семисот БТР и БМП и до 1400 орудий и РС30.
Из частей этой военной области выделялись четыре гвардейские бригады 1-ой механизированной дивизии, из которых три носили названия «пролетерских», как наследницы ударных «пролетерских» частей армии Тито (1-ая механизированная (Белград), 2-ая механизированная (Вальево) и 3-ья механизированная (Пожаревац) являлись главной ударной силой области, тогда как четвертая бригада – моторизированная – была предназначена для обороны Белграда. Помимо этого достаточно боеспособными были 10-ая моторизированная бригада из Мостара (4-ый корпус), 329-ая танковая и 16-ая моторизированная бригады из Баня-Луки (5 корпус), 343-ья моторизированная бригада из Предора (5 корпус), 36-ая механизированная бригада из Суботицы (12 корпус), 453-ья механизированная бригада из Сремских Карловцев (12-ый корпус), 18-ая моторизированная бригада из Новом Сада (12-ый корпус), 12-ая «пролетерская» механизированная бригада из Осиека (17 корпус), 92-ая моторизированная бригада из Тузлы (17 корпус), 327-ая моторизированная бригада из Дервенты (17 корпус), 395-ая моторизованная бригада из Бырчко (17 корпус), 252-ая танковая бригада из Кралево (37 корпус), 80-ая моторизованная бригада из Крагуевца (24 корпус).
В 5-ой военной области находились 10-ый корпус со штабом в Загребе (Хорватия), 13-й корпус со штабом в Риеке (Словения), 14-ый корпус со штабом в Любляне (Словения), 31-ый корпус со штабом в Мариборе ( Словения), 32-ой корпус со штабом в Вараждине (Хорватия). В ее составе находилось 35 тысяч военнослужащих, свыше семисот танков, до 400 БТР и БМП и до 900 орудий РС30.
В ее составе находились 4-ая танковая бригада из Ястребарского (10 корпус), 140-ая механизированная бригада из Дуго село (10 корпус), 13-ая «пролетерска» моторизованная бригада из Илирской Бистрицы, (13-ый корпус), 622-ая моторизованная бригада из Петриня (13-ый корпус), 1-ая танковая бригада из Вырхников (14-ый корпус), 228-ая моторизованная бригада из Постойко-Пивко (14 корпус), 253-ья моторизованная бригада из Айдовшчина Випава (14 корпус), 345-ая горная бригада из Краня (31 корпус), 32-ая механизированная бригада из Вараждина (32 корпус), 265-ая танковая бригада из Беловара (32 корпус).
3-ья Военная область со штабом в Скопье насчитывало свыше 40 тысяч военнослужащих, до 750 танков, 470 БТР и БМП, а также 1200 орудий РС30.
В ее составе находились 2-ой корпус со штабом в Подгорице (Черногория), 21-ый корпус со штабом в Нише (Сербия), 41-ый корпус со штабом в Битоле (Македония), 42-ой корпус со штабом в Куманово (Македония), 52-ой корпус со штабом в Приштине.
В ее составе находились 5-ая моторизованная бригада из Титограда (Подгорица-Черногория) 2 корпус, 427 моторизованная бригада из Требинье (Босния и Герцеговина)(2-ой корпус), 211–ая танковая бригада из Ниша (Сербия) (21 корпус), 243-ья танковая бригада из Скопья (Македония) (41 корпус), 15-ая танковая бригада из Приштины (Косово и Метохия (Сербия) (52 корпус).
В подчинении военно-морской области со штабом в Сплите находился 9-ый корпус со штабом в Книне (Хорватия) в составе которого главной ударной силой были 180-ая моторизованная бригада из Бенковца (Хорватия) и 221-ая моторизованная бригада из Книна (Хорватия). Помимо этого в подчинении штаба Военно-морской области находились еще ряд частей, в том числе 5-ая моторизованная бригада из Пулы (Хорватия), 12-ая амфибийная бригада из Шибеника, 24-ая моторизованная бригада из Требинье (Босния и Герцеговина).
При этом в 70-ые годы ЮНА уже на 80 процентов обеспечивалось оружием собственного производства, собственной разработки или по закупленным лицензиям.
Однако ЮНА была армией основанной на бюрократической иерархии и являлась как и остальные современные армии не войском в его изначальном понимании, а административным аппаратом.
В этом же аппарате влияние обеспечивалось не должностью, а умением устанавливать связи, как внутри его, так и вне его. В таком аппарате особо важную роль играли спецслужбы, в первую очередь контрразведка, которая в данном случае становилась важным политическим фактором.
В силу этого следует учитывать, что ни министр обороны СФРЮ генерал Велько Кадиевич, ни начальник генерального штаба ЮНА генерал Благое Аджич не были полновластными хозяевами своего военного ведомства. Помимо них тут имелось еще несколько влиятельных лиц, как внутри, так и вне этого ведомства, обладавших серьезным влиянием. Так например, согласно как раз книге самого Кадиевича-«Контрудар», с июля 1991 года по май 1992 года начальником управления военной безопасности ЮНА был генерал-майор Александр Васильевич, занимавший до этого (с июля 1990 года) должность заместителя начальника этого управления.
Александр Васильевич благодаря своей должности занимал важную роль в ходе войны в Хорватии, но сам Кадиевич., его в последствии обвинял в том, что он скрывал от него многие данные, и что он в большей мере следовал указаниям бывшего министра обороны СФРЮ адмирала Бранко Мамулы. Последнее неудивительно, так как Александр Васильевич был при Мамуле начальником КОСа (1986 года) и с уходом Мамулы с должности в 1988, также ушел со своей должности. Сам Кадиевич считал в политике Сербии не менее важную роль от Слободана Милошевича, играла его супруга Мира Маркович.Мира Маркович и бывший министр обороны СФРЮ адмирал Бранко Мамула смогли установить контроль над СК-ПЮ, практически лишив Велько Кадиевича, по заявлению последнего, контроля над собственной военной безопасностью. Естественно что Милошевич был естественно более важным фактором в Сербии нежели Кадиевич и тем самым ключевая республика в СФРЮ находилась вне контроля Генштаба ЮНА. Показательно что конфликт со Словенией начал как раз Милошевич, когда на 14 конгрессе Союза коммунистов Югославии он вступил в открытый конфликт с представителями словенских коммунистов.
Помимо этого на сторону Милошевича вступила и Сербская православная церковь обладавшая куда большим, нежели та же РПЦ это могла рассчитывать в бывшем СССР, политическим влиянием на сербский народ в Сербии, Черногории, Хорватии и в Боснии и Герцеговине и как раз в декабре 1990 года на Святом архиерейском соборе путем тайной жеребьевки на престол патриарха был выбран патриарх Павел, сыгравший важную роль в войне.
Не хотелось бы в данном случае становится на точку зрения Кадиевича, так как все таки все перипетии политической борьбы того времени известны были узкому кругу лиц, но все же, есть смысл ознакомится и с его точкой зрения на прошедшие события, так как точка зрения его противников в Белграде достаточно хорошо известна как известны  и доводы критиков в адрес Кадиевича, тем более что факт остается фактом, командование ЮНА имевшее несоизмеримые возможности за всеми бюрократическими процессами, в итоге со своей задачей не справилось. Милошевич же хоть и цели поставил заведомо невыполнимые все же действовал куда более оперативно, опираясь главным образом на ДБ (госбезопасность) и МВД Сербии.
Поэтому давать оценки тому, кто больше пользы, а кто больше вреда нанес сербской стороне в годы войны, все же должны делать те кто и был участников самого процесса.
Олег Валецкий

 

 

 

Призыв старого генерала

Кадиевич В. Контрудар. - М.: Освобожденная Сербия, 2007. - 192 с. 3100 экз. (п) ISBN 5-85167-011-8

Для автора этой книги, последнего министра обороны Социалистической Федеративной республики Югославия Велько Кадиевича, распад его страны стал личной катастрофой. Когда все рухнуло, он был уже немолод, и вот уже 15 лет, с того момента, как оставил свой пост в 1992 году, вынужден наблюдать, как гибнет дом, на строительство которого он положил жизнь. Дом этот - Югославия. Недаром в предваряющей книгу краткой биографии автора сразу после даты рождения автора (1925) следует гордое: "Отец - серб, мать - хорватка, национальность - серб и югослав, гражданство - Сербия". И один из первых своих невоенных орденов - орден Братства и единства Велько Кадиевич получил еще в 1944 - "за политическую работу в развитии братства и единства в СФРЮ". Кто-то может сказать, что Кадиевич - прежде всего комиссар и политработник, но едва ли в жестокой партизанской войне это имело определяющее значение. Тем не менее, Кадиевич сражался за идею - за социализм (в его югославской версии) и за Югославию. Собственно, югославская идея в значительной степени скрепляла и Югославскую народную армию - но не в столь значительной, чтобы армия могла противостоять центробежным тенденциям, охватившим Югославию в середине 1980-х. Причина тому - в особых конституционно-правовых условиях, возникших после принятия Конституции 1974 года, из-за которых армия Югославии "стала армией без собственного государства".

Для многих сегодня Югославия смешивается с Сербией - тому есть исторические и политические причины. Тем не менее, это не так. Югославия всегда была больше, чем Сербия; вместе с тем, считать ее некой политической химерой, рожденной к жизни колоссальной политической волей Иосипа Броз Тито, никак нельзя. Югославская идея - это идея славянского господства на Балканах, восходящая к панславистским построениям еще XVIII века и оформившаяся в ходе борьбы между Россией, Австро-Венгрией и Османской империей. Великие державы сходили с исторической сцены, но интерес к стратегически важному региону сохранялся всегда. Относительно независимым государствам на Балканах удавалось существовать лишь в недолгие периоды глобального баланса сил. Полвека холодной войны - вот срок, который выпал на существование единой и независимой Югославии. И этого времени не хватило, чтобы в стране появилось чувство принадлежности к единой державе. Что говорить - для этого и столетий мало. Империи только выглядят величественно, а живут недолго.

Велько Кадиевич - человек военный, а потому распад своей страны он объясняет кознями внешнего врага, причем врагом этим несколько неожиданно оказывается Германия, а вовсе не США. Достается от Кадиевича и Ватикану, и австрийцам, и французам, и всему Евросоюзу в целом, и, конечно же, Горбачеву. Разумеется, в построениях его немалую роль играет "теория заговора", в соответствии с которой спецслужбы США (или скажем проще - Запада) активировали "спящих" агентов, многие десятилетия назад внедренных в "партию власти". Этой забавной точки зрения придерживаются многие и у нас в стране, пытаясь объяснить этим крах СССР. Полемизировать с ней бессмысленно, ибо невозможно заставить идейно убежденного человека поверить в то, что миллионы людей могут так же искренне, без всякого внешнего влияния придерживаться "неправильных" взглядов. Нет, однако, сомнения в том, что в случае с Югославией такие внешние влияния имели место. Кадиевич приводит обширную цитату из книги бельгийского журналиста Мишеля Колона, который, в частности, указывает, что причиной развала Югославии стала "острая конкурентная борьба между Германией и США с одной стороны и европейскими государствами - с другой". Кто там с кем был в союзе, кто кого использовал - большой вопрос; бывший федеральный канцлер Германии Шредер в своих мемуарах красноречиво говорит о степени "независимости" внешней политики Германии. Факт в том, что стремительный отход СССР, а потом и России от конфронтации с Западом резко ослабил позиции Югославии, в годы холодной войны сидевшей на двух стульях (тот же Кадиевич с отличием окончил Академию сухопутных войск США, а позже прошел в США курс высшей командной подготовки), чем не замедлили воспользоваться давние их противники.

Впрочем, корень зла произрастал в самой Югославии, и сам Велько Кадиевич констатировал это в речи, с которой он обратился к гражданам Югославии 6 июля 1991 года. С югославской идеей было покончено еще в марте 1962 года, отмечает он, когда "на закрытом заседании исполнительного комитета ЦК Союза коммунистов Югославии, возобладали силы, желавшие видеть республики в качестве самостоятельных государств". Фактически, пишет Кадиевич, решение принимал Тито - и "здесь он впервые провалился на экзамене истории". Уже тогда Тито высказывался "не столько как югослав, сколько как хорват", уже с тех пор "гражданам было запрещено именовать себя югославами, так как это идентифицировалось с унитаризмом". В итоге "вместо федеративного государства возник доселе неизвестный конгломерат", противостоять распаду которого конституционными методами было невозможно. Да почти никто и не хотел. О том, почему армия все же не вмешалась, Кадиевич подробно пишет в главе "Военный путч". Главная военная причина - слабость армии, также пораженной национализмом. Но был и политический фактор: "начать военный путч после тех результатов, которые продемонстрировали первые многосторонние выборы и референдумы в Югославии, означало противопоставить ЮНА не националистическим лидерам, а всем народам, высказавшимся против Югославии как единого государства". Напомним, речь идет о начале 1991 года - а после этого время было безнадежно упущено. Скажут, что сама идея военного путча и учет народного мнения как-то плохо между собой сочетаются. Но военные просто просчитали последствия: в той ситуации путч на деле означал бы, "что ЮНА, тогда уже по своему составу сербская армия, оккупировала бы большинство несербских народов Югославии". С соответствующими международными и военными последствиями - в духе тех, с которыми позже столкнулась Югославия Милошевича. В начале 1990-х позиция армии не спасла страну от кровопролитной гражданской войны, но, возможно, крови пролилось меньше, чем могло бы.

И все же - почему "Контрудар"? Кадиевич убежден, что враги, внутренние и внешние, окончательно развалили его страну, и теперь предстоит бороться за освобождение нынешней, уменьшенной Югославии "от оккупантов и их ставленников". Он предлагает довольно абстрактную национал-либеральную программу возрождения Сербии в духе "за все хорошее", но против "оккупантов". Услышит ли кто-нибудь призыв старого генерала?

©Петр Дейниченко
Книжное обозрение, с сокращениям.

Кадиевич Велько Душанович
Родился 21 ноября 1925 года в селе Главина Имотского района Хорватии (СФРЮ).
Отец — серб, мать — хорватка, национальность — серб и югослав, гражданство — Сербия.

Перед Второй мировой войной закончил 5 классов средней школы. Во время Второй мировой войны Велько Кадиевич был активным участником народно-освободительного движения Югославии. В январе 1941 года в Белграде он вступил в Союз коммунистической молодежи Югославии (СКОЮ), в феврале 1943 года добровольцем ушел в 4-ую Далмацкую бригаду Народного освободительного войска (НОВ), а в мае 1943 года вступил в Коммунистическую партию Югославии (КПЮ). Конец Второй мировой войны встретил в борьбе за освобождение Триеста (Италия) и Юлийского края. После Второй мировой войны находясь на службе в ЮНА, последовательно занимал различные высокие должности. С мая 1988 года по январь 1992 года являлся министром обороны СФРЮ в чине генерала армии. Велько Кадиевич опубликовал около 20 статей по проблемам военной науки, является автором нескольких учебников для Академии генерального штаба и Командно-штабной академии ЮНА: «Наша военная наука», «Оперативная наука», комбинированный вид вооруженной борьбы», «Стратегия ЮНА», а также книг «Войско без державы. Мой взгляд на развал Югославии» (1993 г., Белград), «Контрудар. Мой взгляд на развал Югославии». В 1949 году Велько Кадиевич женился. Имеет дочь Миряну и внучку Аделу Караси. В 1995 году он овдовел.

Ваши юные годы совпали со Второй мировой войной. Стало ли это определяющим в Вашей судьбе? Как Вы решили пойти добровольцем на войну?
Начну с последнего вопроса. Добровольцем на войну я пошел, потому что у меня был патриотический настрой. Я своими глазами видел, что делали оккупанты на моей родине. Второй причиной моего решения была идеология. К 15 годам я уже состоял в СКОЮ — Союзе коммунистической молодежи Югославии — и серьезно изучал марксизм.
Но не участие в войне определило мою судьбу. Хотя частично и это имело место. По окончании войны у меня был выбор: идти по линии науки (философии) или выбрать политическое направление. Я решил идти по военной стезе, так как уже обладал уникальным военным опытом, вынесенным из войны.

Как удалось Югославии построить такую сильную армию, не входя в блоки? Каковы были основные трудности? Как строился ВПК? С кем было военное сотрудничество?
На то были две причины. Первая: в течение Второй Мировой в Югославии была создана отличная партизанская армия, которая к концу войны имела 800 тысяч солдат. Она своими силами сдерживала 30 немецких дивизий. Из всех европейских движений сопротивления югославская армия была единственной, кто оказал достойный отпор врагу. Это была реальная материальная сила, которая и позволила быстро сформировать Югославскую Народную Армию (ЮНА). Второй причиной стала мудрая и дальновидная политика Тито. У него была собственная специфическая военная доктрина. Помимо самого военного фронта была и отдельная оборона каждой территории.
Что касается запада, то у Югославии были проблемы с итальянской границей в районе Триеста. Ожидалось, что американцы применят силу. Скажу вам одну вещь, которую вы вряд ли услышите ещё от кого-либо. Когда западные союзники планировали открыть второй фронт, было намерение десантироваться на Балканах, хотя с Франции им начать было более логично. Черчилль намеревался начать интервенцию именно с Балкан, чтобы впоследствии поставить нашу территорию под протекторат Англии. На что Тито дал приказ, что, если Запад высаживается на Балканах, мы должны скинуть их обратно в море. Я сам служил в подразделении 4-й армии, у которой был прямой приказ Тито — уничтожать западный десант. И мы могли справиться с этой задачей.
Что касается проблем со Сталиным, то изначально была договоренность, что Красная Армия совместно с ЮНА освобождают Белград и сразу вместе идут в сторону Венгрии, оставляя югославскую территорию югославам. Сталин был не согласен.
Таким образом, Тито решил вести независимую политику неприсоединения. Выбрал третий путь.
Изначально у ЮНА практически не было оружия собственного производства. Оружие было трофейное: итальянское и немецкое. Через 5–6 лет после войны мы начали поднимать собственное производство. В моё время, в 70-х, у нас уже было 80% комплектации собственным оружием. После СССР, Америки и Франции мы были четвёртыми главными экспортёрами оружия в мире.

Каковы были отношения между Югославией и Албанией во время обострений с СССР?
В это время Албания имела поддержку Сталина. Но ведь именно мы, югославские офицеры, мои друзья, создавали албанскую армию и привели к власти Энвера Ходжу. Но уже тогда албанцы и албанское государство были настроены против югославов, хотя мы им и помогали.

В каком году закрались первые мысли, что Югославию ожидают тяжёлые времена?
Первые мысли появились в 1966 году. Я стал свидетелем приватного разговора Тито и генерала Любичича, когда Тито с делегацией возвращался своим поездом из Болгарии. После этого мои сомнения ещё больше усилились. Кульминация произошла в 1988 году. Тогда не было принято ни одного предложения по изменению Конституции СФРЮ, которые готовились с целью усиления федерального государства.
Между прочим, предложение об изменении Конституции было подано и ЮНА. В нем говорилось о роли Президиума СФРЮ и о финансировании ЮНА.
После этого я готов был уйти в отставку, но генштаб мой рапорт отклонил.

Когда вы начали дружить с Язовым?
Я был в составе делегации ЮНА в Москве в 1988 году. Потом Язов приезжал в Югославию.

Как вы отнеслись к вводу советских войск в Афганистан?
Я считал это большой ошибкой. Ещё живы свидетели того, что происходило. До ввода войск в Афганистан только США считались агрессором, который может напасть на любую страну в мире. Ввод советских войск в Афганистан дал повод США сбалансировать свою вину советской ошибкой. Я считаю, что все вопросы в Афганистане надо было решать политическим и экономическим путём. Я излагал своё мнение маршалу Язову, но это уже было в конце войны.

Как офицер ЮНА оказался в американском Вест Пойнте?
Было соглашение между Югославией и США, подписанное во время обострения отношений с СССР. Американцы, а также Англия и Франция, приглашали югославских офицеров на обучение и обмен опытом. Но у нас был свой критерий, по которому определяли, кого посылать за границу. Наши офицеры не должны были попадать под западное влияние, поэтому брали настоящих проверенных коммунистов. Расскажу про себя. Вест Пойнт закончили многие большие военачальники, в том числе и Эйзенхауэр. Один конгрессмен от республиканской партии США буквально нападал на министра обороны Роберта Макнамару, мол, почему югославские офицеры, «русские шпионы», учатся в Вест Пойнте. По этому вопросу даже было организовано специальное слушание в Конгрессе. Макнамара отвечал, что «если мы не можем завербовать югославов, то хотя бы сделаем их нашими друзьями». Конгрессмен же возразил, что никакого влияния на них американцы оказать не могут, так как скорее югославы сами пропагандируют коммунистические идеи в Вест Пойнте.

Были ли настроения в ЮНА присоединиться к Варшавскому договору?
Нет, не было. Советским руководством не делалась такая попытка, да и нам уже было ясно, что Пакт разрушится. После прихода Горбачева к власти, через пять-шесть месяцев стало ясно, что дела плохи.

Как решался национальный вопрос в ЮНА? Были ли какие-то направления, где преобладали офицеры одной национальности?
Все были равны. Не было никаких национальных предпочтений. Концепция обороны подразумевала, что была армия и были территориальные оборонные округа, укомплектованные резервистами и полицией. Территориальные округа были созданы в каждой республике. В ЮНА же не было ни одного подразделения, укомплектованного бойцами только одной национальности. В военном билете графы «национальность» нет. Но, конечно, мы вели статистику, сколько военных каких национальностей служит в армии. У нас также было принято, что в руководстве страны происходила ротация национальностей. В Президиуме СФРЮ было 8 представителей: по одному от каждой республики и автономной области. Причем вне зависимости от того, какова численность той или иной национальности в стране, кто в большинстве, кто в меньшинстве. (На моем опыте однажды в Президиуме был даже албанец.) Председателем Президиума назначался по очереди каждый из восьмерки сроком на шесть месяцев. Скажу кстати, был зафиксирован случай, когда Турпуковский (представитель от Македонии, завербованный ЦРУ), присутствовавший на заседании Президиума, в перерыве передавал информацию о ходе заседания американцам, даже когда я ещё не закончил свой доклад (так торопился).
Во время смены Конституции Югославии мы предложили изменения в формировании руководства страны, выступали против ротации республиканских представителей. Нас обвинили в унитаризме.

Как происходило формирование армий Хорватии, Словении? Параподразделений? Уходили целыми частями туда? Вы же наверняка обладали информацией.
У нас была вся информация. Эти армии формировались по территориальным военным округам из резервистов и из местной полиции. Мы контролировали поставки оружия им с югославских военных заводов или складов, но зарубежные поставки мы контролировать не могли, так как пограничные части и таможня были под началом республиканских сил. Оружие они везли самолетами. Что-то мы арестовывали, но не всё. Ватикан потратил на вооружение Хорватии баснословные суммы. Из Венгрии шло советское оружие. Я даже отказался встречаться с венгерским министром обороны, пока он не прекратит поставки оружия в Хорватию.
У меня было предложение, как решить эту проблему. Нужен был указ Президиума, чтобы армия вступила в действие. Но приказа не было. Мы не могли выступать силой против политических проявлений национализма, но мы могли бы контролировать все нелегальные военные формирования, торговлю оружием. Это можно и нужно было прекратить силой.

Были ли какие-то конкретные предложения советской стороны по разрешению назревающего кризиса?
Нет, не было.

Чем объяснить провальный штурм и осаду Вуковара?
Операция в Вуковаре не была провальной. Вуковар был, так сказать, хребтом хорватской армии. Взяв в результате этой оперции Вуковар, ЮНА нанесла хорватской армии большие потери.

Почему была провалена мобилизация в ЮНА?
Причины следующие:
Югославия уже не функционировала как единое государство, поэтому некому было обеспечить мобилизацию ЮНА.
Руководство Республики Сербия постоянно говорило: «Сербия не воюет.»
Сербская прозападная оппозиция развернула активнейшую агитацию против мобилизации в ЮНА и призывала тех, кто уже был в строю, бросить оружие и разойтись по домам.

Почему Вы ушли с поста министра обороны?
Когда уже было понятно, что Словения и Хорватия ушли, когда был выполнен так называемый «план Венса» и обеспечен специальный статус сербов в Хорватии, я предлагал создать государство сербов. Маленькую Югославию. Из сербов Боснии, Хорватии, из черногорцев и всех, кто хотел бы войти в неё добровольно. Предлагал провести референдум. Я гарантировал, что 90% военной техники останется под контролем ЮНА. Мы на тот момент оставались самой большой военной силой на Балканах, и мы могли спокойно обороняться от американцев или кого бы то ни было. Формально Милошевич принял моё предложение на заседании Президиума, но на практике ничего не произошло. Я решил уйти. Мне делали предложения, чтобы я стал Премьером, и предлагали возглавить и провести военный переворот, но я также отказался. 7 ноября 1991 года я подал в отставку, а 6 января ушёл официально. Они не приняли моё предложение, а вместо этого стали устраивать торг интересов сербов из РС и РСК.

Почему Сербия не помогла РСК в 95-м и РС ранее?
В это время я уже был на пенсии. Но мнение свое имел. Это огромная ошибка Милошевича. У него был план защитить сербов в Сербии, а интересами сербов в Боснии и Хорватии он торговал. Если бы ЮНА вступила в действие, никаких «Олуя» и «Блесак» бы не было. Милошевич предал и продал сербов в РС и РСК. И этим же показал, что он плохой политик. Я его предупреждал, что «если ты не поможешь, то сербский народ будет разбит, держава наша будет разрушена, и будешь ты проклят сербами».

Как вы лично относитесь к Младичу, Караджичу и Ражнятовичу (Аркану)?
Очень разные люди. Аркан — представитель мафии. Пока я был на посту министра обороны, он не пытался наладить контакт с военными, но работал на сербскую политическую полицию, которую контролировал Милошевич. Я спросил однажды Милошевича, кто этот Аркан. Милошевич сказал, что не знает. Но у нас была информация, что Аркан работает с полицией. Я убежден, что должна быть мера в том, каких людей использует для своих целей государство.
Младича я сам назначал командующим корпусом в Книне. Как командир корпуса он был способный офицер, но, к сожалению, его военные таланты не превосходили уровень командира батальона. Вот на этом уровне он и гулял по Боснии. Он мог командовать тем, что видит глазами. Он был тактик, а не стратег. А как человек и как солдат, он был очень храбрым, настоящим патриотом, искренним. Что касается военных преступлений, я не обладаю такой информацией. Как выходец из ЮНА, он не мог замараться в таких вещах, по моему мнению.
Караджич — специфический человек. Я предлагал поставить его Премьером. При этом, я бы оставался министром обороны. Одно время он был очень послушен Милошевичу. С другой стороны, все наши с ним договоренности он всегда выполнял. Но когда он увидел, что Милошевич торгует интересами сербов в Боснии, тогда он поменял своё отношение, начал вести свою собственную политику и начал делать многие ошибки. На преступления хорватов и мусульман, которые первыми начали творить злодеяния, он позволил ответить тем же. Он не знал, что делать. В голове у него была полная каша. Он всё же не политик, а психиатр по профессии. Но он был и остается сербским патриотом. Если бы они оба прислушались к моим предложениям, у Караджича и Младича не было бы такой печальной судьбы.

Знаете ли вы о русских добровольцах, воевавших за сербов? Как Вы, кадровый офицер, к ним относитесь?
В ЮНА их никогда не было. Лично я с ними не знаком. Я слышал, что они воевали в Боснии, но их было слишком мало. Но, сколько бы их ни было, я благодарен каждому из них. Они пришли бороться за нашу свободу. Каждый по своему разумению воевал за свободу. Всякому русскому человеку, который воевал за нас, я благодарен. Нам изначально нужны были гарантии СССР, что НАТО на нас не нападёт. В марте 91-го года я прилетел в Москву и разговаривал с Язовым. Он поддерживал меня и как военный, и как друг, и при мне позвонил Горбачеву. Горбачев в резкой форме отказался со мной встречаться. Язов же сказал, что СССР ничего не может гарантировать нам.

Изменилось ли после этого отношение сербов к русским, а в 99-м?
Народ, конечно, ожидал поддержку от России и тогда, и в 99-м, но её не было. Мы могли бы ожидать, что российский черноморский флот мог бы сделать некие подвижки. Но ничего не произошло. К нам приехал Черномырдин, который, по сути, исполнял волю американцев. Не надо забывать, что все армии, которые шли на Восток, буксовали на Балканах. Мы всегда давали вам время подготовиться к войне и вторжению.

Может, это спасло мир от Третьей мировой?
Да нет, конечно, не было никакой опасности третьей мировой. Это был слишком маленький кризис. Но если бы Россия выступила сильнее, то очень помогла бы и Милошевичу, и вообще сербскому народу.

Почему НАТО не начало наземную операцию в 99-м?
Они знали, что погибли бы все, если бы вошли наземными войсками. Они даже на своих вертолётах «Апачи» не могли залететь к нам. Целых 24 вертолёта они сконцентрировали, но испугались наших ПВО. У нас был такой хорватский генерал Туз, который бежал в Хорватию и сдал все наши ПВО американцам. Но когда его спросили американцы, сколько вертолётов вернется, если они зайдут в Югославию, он ответил, что ни один не вернется. Наша ПВО позволяла нам выбирать цели и сбивать «Томагавки» по выбору. Когда позже началось нападение на Косово, в том числе и с воздуха, и потом, после заключения мира, западные военные были в шоке от того, что им не удалось поразить ни одну из стратегических наземных целей. Павкович и Лазаревич, наши генералы ВВС, показали, насколько неэффективны и неспособны войска НАТО вести войну. Показали, что войну самолетами не выигрывают.

Так, сколько в итоге сбили сербы в 99-м самолетов НАТО?
Я точно не знаю, но считаю, что официально заявленные Югославией данные соответствуют реальности.

Что Вы делали после 92-го года?
Писал книгу и наблюдал политическую и геополитическую ситуацию на родине и за рубежом.

Россия вела войну в Чечне с сепаратистами. Сербия вошла в Косово, повторяя российские ошибки? Учитывался ли наш опыт в Чечне?
Нет, мы не рассматривали Ваш опыт, потому что в то время, когда я был министром обороны, у нас войны не было.

В своей книге «Контрудар» Вы говорите о том, что в идеале, когда Сербия встанет на ноги, Косово предоставят широкие полномочия автономии в составе Сербии. Вам не кажется, что это не решит проблему, ведь демографически албанцев там всё больше и больше?
Я убеждён, что рано или поздно американцы уйдут оттуда, и албанцы будут принимать всё, что решит Сербия. Туда вернутся все бежавшие ранее сербы, вернутся любым способом. И предъявят официальные права на свои дома и свою землю. Честные албанцы, которые жили там раньше, будут оставлены в покое. С пришлыми же надо будет разобраться.

В книге Вы пишите о большой роли Ватикана в развале страны. Для нашего читателя это удивительный момент. Не могли бы прояснить вашу позицию.
У вас нет такой проблемы. Ваш Патриарх не позволит, чтобы Папа ступил на русскую землю. У нас же всегда были попытки со стороны хорватов катализировать нас и довести границы католического мира до Дрины. Когда начиналась война и распад Югославии, первые деньги хорватам шли из Ватикана. У меня есть официальный документ о переводе крупной суммы денег из Ватикана хорватским боевым подразделениям. Мы подали на Ватикан в суд. Что любопытно, это именно те деньги, которые были награблены во время Второй Мировой у сербов. Видите, какой круговорот интересный получается?

Какую роль играла церковь в ЮНА, если играла, и как церковь проникла в армию позже?
Я никогда не был против свободы вероисповедания. И так было всегда. У нас не было запрета против Церкви. Когда начался распад, я, пытаясь найти пути решения проблем, приглашал для консультаций и представителей Церкви. У нас даже есть должность полковых священников, ввели её два года назад.

С какого года Вы в России? Преследует ли Вас Гаага? Есть ли какие-то проблемы?
С 2001 года я живу в Москве. У меня есть проблемы с Хорватией, они дали запрос на мой розыск Интерполу. Но с Гаагой — нет. Я туда и не поеду никогда, даже если будет оттуда запрос. Но я готов поехать на любой честный независимый суд.

Как Вы думаете, должна быть одна Югославия или все по отдельности? На что Вы надеетесь сейчас, какой видите Сербию в будущем?
Югославия была удивительным примером того, как может спокойно жить такое многонациональное государство. Но, к сожалению, во времени эта модель оказалась недолговечна. Был запущен вирус взаимоуничтожения, когда брат шёл на брата. В будущем восстановление югославской модели невозможно.

Стабильна ли ситуация на Бакланах, или будет новая война? Каково современное состояние сербской армии?
Сербской армии больше нет, нынешние политики в Сербии пляшут под дудку Запада. Всё ещё нестабильно. Ещё может развалиться и Сербия, может отколоться Воеводина, Санджак. Вирус распада ещё не закончил свою программу. К нашим территориям есть интересы мультинациональных компаний. Во время бомбардировки ни один промышленный объект, важный для мультинациональных компаний, не был тронут. Сейчас западные войска стоят там, где эти интересы сохраняются. Новая война будет. Нынешние границы не останутся долго таковыми. Сербы, например, не смирятся с границами современной Хорватии. Как они могут с ними смириться, когда они жили там ещё за 400 лет до Туджмана?
Границы прописываются кровью народа. Границы, проведенные политиками, недолговечны.